Почему братьям Лизюковым не воздвигли памятник в советские времена и кто настоял на его создании в наши дни?

В День Независимости на площади Победы в Гомеле откроется памятный знак в честь наших прославленных земляков — Александра, Петра и Евгения Лизюковых. Почему история братьев оказалась незаслуженно забытой и кто настоял на создании им памятника? На эти и другие вопросы ответил заведующий кафедрой русской и мировой литературы Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины, профессор Академии военных наук России Иван Афанасьев, который является внучатым племянником Александра Лизюкова.

— Знаю, что идея создания монумента появилась давно. А когда она стала обретать реальные черты?

— О необходимости увековечения памяти братьев Лизюковых заговорили ещё тогда, когда живы были легенды нашего города — Сергей Купцов, Софья Осипкова и другие фронтовики, партизаны и подпольщики. Изначально идея исходила именно от них, но до реализации дело не дошло. Вопрос практического воплощения в жизнь возник несколько лет назад. В горисполкоме по этому поводу прошло совещание, где его участники рассмотрели несколько эскизов будущего монумента. Один из них, кстати, через несколько дней и будет реализован в бронзе.

Возможно, кому-то это покажется невероятным, но большую роль сыграл Маршал Советского Союза Дмитрий Язов. В 2012 году в России вышла его книга «Битва под Москвой. Рождение полководцев». В ней он коснулся огромной роли в обороне Москвы Александра Лизюкова. Говоря о нём, невозможно было не упомянуть о других братьях, Петре и Евгении.

Вообще, в этой книге много говорится не только о Лизюкове, но и о других белорусах, благодаря которым Москва устояла. В первую очередь о генерале Доваторе. По просьбе маршала его книга была издана Гомельским облисполкомом в Мозырском издательстве «Колор», один экземпляр Дмитрий Тимофеевич подарил Александру Лукашенко, сопроводив благодарственной надписью. При этом уточнил, что было бы справедливо воздвигнуть памятник Александру Лизюкову и его братьям у них на родине — в белорусском Гомеле. Потому что это единственная семья в Беларуси, в которой двое из трёх павших братьев удостоены звания Героя Советского Союза.

Думаю, авторитет последнего министра обороны Советского Союза, всю войну проведшего на передовой, сыграл свою роль в принятии положительного решения по созданию памятника. Во всяком случае, Дмитрий Тимофеевич сам мне рассказывал, что через месяц, накануне юбилея, получил поздравление от Президента Беларуси, в котором тот заверил, что память о подвигах белорусов в годы Великой Отечественной войны всегда будет храниться свято.

Ну а когда в России на высшем уровне признали вклад Александра Лизюкова в оборону Москвы и Воронежа и посмертно наградили полководческим орденом Жукова, идея создать скульптуру, посвящённую братьям-героям, получила новый толчок. Особенно на фоне того, что совсем недалеко от Беларуси памятники, посвящённые борьбе советского народа с нацизмом, повсеместно разрушаются.

— Открытым остаётся вопрос: почему даже в советское время ограничились наименованием небольшой улицы, а вот памятника построить не удосужились?

— В послевоенные годы было не до этого. Народное хозяйство надо было восстанавливать, а не памятники возводить. К тому же, тогда у людей, войну переживших, было несколько другое к ней отношение, чем у нас, их наследников. Это мы можем гордиться их подвигами, воспевать их стойкость и воинскую доблесть. И мы имеем для этого все основания. Те же, кто прошёл через этот четырёхлетний ад, считали, что всего лишь сделали свою работу. Трудную, грязную, кровавую, но очень нужную стране и народу. И главной наградой для них были не ордена и медали, а сам факт, что остались в живых.

Что касается более поздних лет, 70-80-х, например, то тогда считалось неприличным выпячивать чей-то конкретный подвиг. В Беларуси, во всяком случае. Говорили о республике-партизанке, о народе-победителе, о каждом четвёртом погибшем белорусе. Но всегда в общем, без особой конкретики. Простой факт: долгие годы республикой руководил Пётр Машеров — партизанский командир, в годы войны получивший звание Героя Советского Союза. А что мы тогда, да и теперь, знаем о его боевом прошлом? Увы, до обидного мало.

Отец рассказывал мне, что когда в 70-х годах он взялся за возведение памятника сельмашевцам, павшим в годы Великой Отечественной войны, в руководстве города и даже республики это вызвало неоднозначную реакцию. Притом что тогда республикой руководили многие из тех, кто знал о войне не понаслышке.

Почему так происходило? Мне кажется, из-за отсутствия у белорусов чувства национального достоинства в его полноте. Гордость нации за совершённые в те страшные годы подвиги как-то ушла на второй план, верх взял интернациональный подход к событиям тех лет. Помните лозунг «Подвиг народа бессмертен!»? Речь ведь не о белорусском народе, а о советском. Допускаю, что на том историческом этапе такой подход был оправдан. В единой стране не стоило растаскивать этот подвиг по национальным квартирам, считать, чей вклад в победу больше. Другое дело, что это в конечном итоге привело к обезличиванию этого самого подвига. А ведь любой подвиг — это поступок, который совершает конкретный человек.

— Не обвиняли ли вашу семью в лоббизме, учитывая родственные связи с Лизюковыми?

— Приходилось слышать и такое. Но на этот вопрос могу лишь повторить: пора вписать в историю войны имена героев-белорусов. Почти 75 лет прошло после Победы, выросли поколения, которые пространные рассуждения о народе-победителе уже не воспринимают. Не случайно поэтому и появились на свет акции вроде «Беларусь помнит», где каждый может с гордостью заявить о своих предках. Но таких семей, как Лизюковы, единицы. Почему же мне не гордиться тем, что я имею к ним отношение?

Но гордиться можно по-разному: кичиться родством (что для меня абсолютно неприемлемо) или сделать что-то важное для общей нашей памяти, чтобы иметь моральное, а не только кровное право на родство с героями. К тому же это ведь не только дань памяти Лизюковым. По моему убеждению, это ещё и памятник всем белорусским семьям, у которых с войны не вернулись мужья, отцы, деды и прадеды. Все они были братьями по оружию, в судьбоносный для нашего народа час вставшие на защиту не только общей родины, но и своих собственных семей.

А ещё памятный знак в честь братьев Лизюковых — это пример и напоминание о том, что настоящий патриот своей родины в трудный для неё час способен отбросить прочь все личные обиды и увидеть главное. Ведь судьба всех трёх братьев непростая. Александр, например, накануне войны около года провёл в застенках НКВД, будучи обвинённым в поддержке заговора военных. Суд оправдал Лизюкова, не найдя никаких доказательств вины. Александр Ильич мог ожесточиться на власть, разувериться в своих убеждениях, но он это не сделал, что убедительно доказал в последующих боях. А недоброжелатели даже героическую смерть командарма попытались использовать для очернения его личности. Сначала донесли Сталину, что Александр Лизюков хотел на танке перебежать к немцам. Верховный в этот бред не поверил. Тогда его постарались убедить, что генерал Лизюков в трудной ситуации проявил полную полководческую безграмотность, впал в отчаяние и в таком состоянии в одиночку бросился на выручку попавшим в окружение своим танкистам. И этот миф впоследствии был опровергнут, поскольку выяснилось, что генерал Лизюков выполнял приказ вышестоящего руководства. Хотя и всячески противился необдуманному решению командования, предлагая дождаться подкрепления.

Как бы то ни было, тень на доброе имя Александра Лизюкова была брошена, что не могло не сказаться и на судьбах его родных братьев. Наградами, званиями и должностями начальство не всегда жаловало артиллериста Петра Лизюкова, отличившегося в боях за Сталинград. Артиллерийский полк, которым он тогда командовал, героически защищал берега Волги с первого до последнего дня этого великого и судьбоносного сражения.

Но Пётр Ильич не обращал внимания на подобные «мелочи», а продолжал громить врага даже в его логове. Погиб в январе 1945 года в районе Кёнигсберга, когда артиллеристы его истребительно-противотанковой бригады отразили попытку немцев выйти из окружения. Гибель комбрига Лизюкова была не напрасной: был спасён от уничтожения штаб мотострелковой дивизии, на выручку которому и бросился Пётр Ильич со своими подчинёнными.

Евгений Лизюков партизанил в Минской области, командовал отрядом. За лихость, бесстрашие и любовь к ношению «кубанки» партизаны называли его Чапаем. Погиб в июле 1944 года, когда его отряд двигался к освобождённой белорусской столице для участия в легендарном партизанском параде. Неподалёку от пути их следования соседний отряд попал в засаду, организованную вырвавшимися из окружения гитлеровцами. Не раздумывая, Евгений Лизюков изменил маршрут и бросился на выручку товарищам. Немцев разгромили молниеносно, но в том бою с нашей стороны погиб только один человек — Евгений Лизюков.

— Странно, что за этот подвиг ему не присвоили звания Героя Советского Союза. Может, пришло время восстановить справедливость?

— Возможно, хотя и невероятно трудно. Но, думаю, рано или поздно перед руководством республики этот вопрос встанет. Когда-то и затея с памятным знаком героическим братьям казалась мало осуществимой. Но стоило её озвучить, как оказалось, что у неё огромное число сторонников. Это решение многих людей, для которых подвиг белорусского народа в годы войны не пустой звук.

Пользуясь случаем, мне хочется выразить огромную благодарность местным органам власти в лице бывшего губернатора Владимира Дворника и действующего мэра Петра Кириченко. Немало поспособствовали восстановлению исторической справедливости уже упомянутый Дмитрий Язов, покинувшие этот мир символы советской эпохи Василий Песков, Даниил Гранин и многие другие. Рядовые гомельчане тоже положительно восприняли идею создания памятного знака в честь братьев Лизюковых. Ваше издание, как мне известно, тоже в своё время однозначно высказалось «за». Вот и получается, что 75 лет назад воевали плечом к плечу, как братья и сёстры, а сегодня также, миром, воздали должное нашим героическим землякам. И не им, уверен, одним.

— С вами советовались по месту установки?

— Скажем так, власти интересовались нашим мнением. Это было в мае прошлого года. Мы с отцом, разумеется, назвали площадь Победы. Но предупредили, что понимаем, это центральное место, поэтому на нём не настаиваем. Упомянули сквер перед техническим университетом имени П. Сухого, где сейчас установлен самолёт, и Речицкий проспект, рядом с филиалом Университета гражданской защиты, которому, кстати, когда-то хотели присвоить имя братьев Лизюковых. Был, конечно, и вариант с одноимённой улицей у областной больницы. Но сам губернатор фактически пересмотрел его, видимо, рассудив, что улица имени Братьев Лизюковых ещё нуждается в серьёзном благоустройстве.

Окончательное решение по месту установки было принято без моего участия. Я в это время был в Санкт-Петербурге на 100-летии Даниила Гранина. Приехал — и вдруг такое во всех отношениях приятное известие. Сообщил мне его Валерий Кондратенко, который работает над памятником.

— Скульптор с вами согласовывал эскиз?

— Нет, его ведь художественный совет принимал. Но макет, конечно, нам показали и обсудили вопросы, связанные с некоторыми деталями. Например, Александр Лизюков держит раскрытый планшет, на котором по нашей просьбе достаточно точно воспроизведена карта, где обозначены Воронеж и населённый пункт Лебяжье — место его последнего боя. Также по нашему предложению Евгений Лизюков изображён на монументе в любимой им «кубанке».

— Вы будете присутствовать на церемонии открытия?

— Разумеется. И не только я, но и члены всей нашей семьи. Ожидается также приезд делегации из Воронежа во главе с мэром. Приоткрою вам тайну: одновременно с открытием памятного знака планируется подписание договора об установлении побратимских отношений между Гомелем и Воронежем. К этому решению мы шли без малого десять лет.

Автор: Александр Евсеенко. Фото: Вячеслав Коломиец, Полина Иванова
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен
Больше интересных новостей - в нашем Telegram

В тему...

На платформе MonsterInsights