«Двери не заперты, на иконах – рушники». Гомельчанин о том, каким увидел Брагин в 1986 году

26.04.2023 14541

Когда в конце 1984 года инспектор государственного пожарного надзора старший лейтенант Вячеслав Пятаков переводился из родной Волгоградской области в Гомельскую, то и подумать не мог, что через каких-то полтора года окажется в эпицентре событий, которые в истории его собственной жизни и целой страны займут сразу две страницы: трагическую и героическую.

Та самая командировка

– В начале августа 1986 года в моём служебном кабинете раздался телефонный звонок. Звонили из областного управления МВД, в структуру которого тогда входила пожарная охрана. На том конце провода сказали: «Принято решение направить вас в чернобыльскую зону в качестве начальника сводного отряда пожарных. Как вы на это смотрите?» Я лишь усмехнулся про себя. Ох уж эти перестроечные игры в демократию! Как человек в погонах может «смотреть» на приказ? Только выполнять. Поэтому отреагировал сразу по делу: «Когда выезжать?», – вспоминает Вячеслав Пятаков.

Из Гомеля его небольшой отряд выехал через несколько дней. В состав вошли бойцы разных подразделений, из них всего пару человек наш герой знал по службе в СВПЧ-4. По дороге в Брагин, где был определён пункт дислокации, к ним присоединились ещё около десяти человек из Речицы, Мозыря, Светлогорска и один – из Украины.

В Брагин, вспоминает ветеран, приехали под вечер, разместились в местной пожарной части. Пока бойцы осваивались и принимали технику (две автоцистерны и легковой УАЗик), Пятаков ознакомился с обстановкой и составил график боевых дежурств. В задачу отряда входило патрулирование отселённой зоны, выявление и ликвидация лесных и торфяных пожаров. А в качестве допнагрузки – недопущение фактов мародёрства. Забегая вперёд, отметим, что за 15 суток командировки Вячеслав Пятаков ни разу не столкнулся с этим довольно распространённым в тех местах явлением.

Иконы в углу и деньги на комоде

– На следующий день с утра взял с собой инспектора, начальников караула – и поехали знакомиться с зоной нашей ответственности. Честно скажу: увиденное потрясло. До сих пор иногда снятся эти оставленные деревни, с ухоженными огородами, чистотой и порядком в домах. Заходишь, бывало, в хату (а во многих даже двери не были заперты) – и не можешь избавиться от ощущения, что хозяева вот-вот вернутся. Всё прибрано, на столах стоят вымытые тарелки, на комоде лежат аккуратно сложенные деньги. Иконы почти в каждой избе накрыты белоснежными рушниками. Видеть всё это было очень тяжело, – вспоминает Пятаков.

Но в реальность, по его словам, быстро возвращал вид деревенских улиц, по которым стаями бегали одичавшие собаки и валялись обглоданные кости каких-то животных. В одной деревне, прямо посреди центральной улицы, они с сослуживцами обнаружили наполовину съеденную собаками тушу домашней свиньи.

– Сам Брагин, кстати, тоже был похож на какой-то прифронтовой город, а не мирный райцентр. Куда ни глянь – один служивый люд. Пожарные, милиционеры, военные, «партизаны»… Местные жители почти не встречались. Это уже потом они стали возвращаться в город, когда страсти более-менее улеглись.

Реактор на горизонте

Но эмоции эмоциями, а службу нести надо. Ежесуточно на боевое дежурство заступали два расчёта по шесть человек в каждом. Они и патрулировали зону. Тушили в основном торфяные пожары. Август в том году был жарким, очаги появлялись практически ежедневно.

– К тому времени мы уже знали: в местах возгорания уровень радиации возрастает в три раза и более. Хуже того, радиоактивные дым и пепел, поднимаясь вверх, разносятся потом на другие территории. Поэтому главной нашей задачей было вовремя обнаружить и залить водой даже небольшие очаги, – рассказывает Вячеслав Пятаков. – Воду брали в основном из открытых источников: рек, озёр, деревенских сажалок. Как-то подъехали к берегу небольшой речушки, стали воду закачивать. Смотрим, на другом берегу в нескольких километрах силуэт полуразрушенного реактора вырисовывается. А над ним дымка висит пепельно-жёлтая. Вроде и не робкого десятка, а всё же не по себе стало, постарались побыстрее уехать с этого гиблого места.

Зато лесных пожаров, вспоминает рассказчик, практически не было. Да и откуда им взяться, если гражданских в округе днём с огнём не сыщешь. Поэтому и грибов вокруг – хоть травой коси.

– Парни как-то не удержались, набрали полную плащ-палатку одних белых, в часть привезли. Я как это увидел, так и оторопел. Вы что, говорю, с ума сошли? Они же больше всего радиацию впитывают, не знаете что ли? Знаем, отвечают, но уж больно красивые боровички, один к одному. Приказал выбросить.

Сам себе дозиметр

Во вторую ночь пребывания отряда в Брагине поступило сообщение, что в деревне недалеко от райцентра что-то горит. Выдвинулись туда. Оказалось, горел сарай, довольно большой.

– Потушили его быстро, а почему загорелся, разбираться не стали. Вернулись на базу, я приказал всем сдать индивидуальные дозиметры. На каждого из нас был заведена специальная карточка, где мне ежедневно надо было фиксировать полученные дозы облучения. Беру один дозиметр – не работает, беру другой – та же история. Только рассвело, звоню начальству – так и так, докладываю, отказала техника. Вскоре приехал специалист из военных. Все дозиметры у нас забрал, а взамен оставил мне формулу, по которой я должен был рассчитывать примерную дозу облучения в зависимости от времени пребывания в зоне. Вот такой был учёт и контроль…

Вячеслав Пятаков — первый в нижнем ряду.

Что касается бытовых условий, то они, вспоминает Вячеслав Пятаков, были довольно сносными.

– В баню мы ходили регулярно, питались по талонам бесплатно в местной столовой, а иногда и в ресторане. Со спиртным было строго. Я в первые же дни обнаружил и изъял у парней трёхлитровую банку самогона. Повозмущались, конечно, пытались убедить, что взяли исключительно в целях профилактики. Не уговорили. Случиться ведь могло всякое, а подшофе боевую задачу не выполнишь. Кстати, самогон этот я сохранил, и когда наша командировка закончилась, торжественно вернул им его прямо в автобусе. Теперь, сказал, пейте, заслужили…

Вообще, ребята в отряде отличные подобрались, никто не отлынивал. Все находились в постоянной готовности. Единственное за две недели ЧП случилось уже под конец: водитель разбил служебный УАЗик. И ладно бы во время несения дежурства, так ведь нет: самовольно уехал из гарнизона покататься. Вот и докатался.

Бывших не бывает

Чернобыль ещё долго не отпускал Пятакова. Через несколько месяцев после командировки в Брагин начались проблемы с ногами. Лечился пять лет, по два раза в год бывал в госпитале. Но справился – стал на ноги, причём в прямом смысле.

А несколько лет спустя пришёл приказ о переводе старшего инженера Пятакова в Ветковский район, на должность заместителя начальника отряда по госпожнадзору.

– Ветка вроде совсем в другой стороне от Брагина, но и её Чернобыль своим смертельным крылом коснулся. Половина района – отселённые территории. Я когда впервые туда попал, словно назад в 1986 год вернулся. С той лишь разницей, что в выселенных деревнях многие дома уже развалились, всё бурьяном да хмызняком заросло.

После трёх лет службы в Ветковском районе Пятаков уволился в запас. Но, как говорит он сам, бывших пожарных не бывает: несколько лет проработал в пожарной части по охране Гомельского аэропорта.

– Там-то на меня и обратили внимание активисты Белорусского добровольного пожарного общества. Предложили стать преподавателем пожарно-технического минимума в этой уважаемой организации. Как тут откажешь? Конечно, согласился, и до сих пор состою в её активе. Параллельно веду профилактическую и патриотическую работу с молодёжью. Она у нас хорошая, только легкомысленная немного. Так это нормально, мы тоже в своё время паиньками не были. Но долг свой, служебный и гражданский, когда понадобилось, выполнили с честью. Уверен, доведётся – они тоже лицом в грязь не ударят.