Учитель истории из Гомеля о спорах на уроке и пользе устных экзаменов

18.09.2024 2092

Не секрет, что современной школе не хватает учителей-мужчин. Поэтому те, кто всё-таки туда приходит, буквально на вес золота. «Белка» решила спросить у педагогов мужского пола, какая мотивация при выборе профессии была у них? Не разочаровались ли они в этом самом выборе? Устраивает ли заработная плата? В общем, вопросов накопилось много, поэтому первое интервью получилось большим.

Наш сегодняшний герой Иван Ковалевский пять лет работает учителем истории в СШ №32. А ещё он — создатель Музея истории гомельской милиции, который открыл свои двери в школе в апреле этого года. На его наполнение у молодого историка ушло меньше года. За проделанную работу и качественное преподавание Иван Ковалевский получил специальную награду в номинации «Педагогическая надежда».

«Получилось совместить преподавание и музейное дело»

— Начнём с главного: что привело вас в школу преподавать историю? Рассматривали другие варианты при выборе профессии?

— Сначала я профессию романтизировал. В раннем детстве у меня сложился образ учителя-историка как человека, который днём приходит в костюме и очках на уроки. После уроков этот очень умный человек возвращается домой, снимает с себя костюм и отправляется на археологические раскопки. Много путешествует, посещает разные страны, изучает другие культуры…

А если серьёзно, то любовь к истории передалась от отца. Папа был простым рабочим, трудился на предприятии «Гомельобои», при этом очень увлекался историей. Дома постоянно водилась соответствующая литература. И это меня тоже зацепило.

Я был любознательным ребёнком и многое хотел знать, но не мог, как современные дети, что-то загуглить и почитать. Интернета, как и мобильных телефонов, в моём детстве ещё не было. Зато была энциклопедия «Почемучка» 90-х годов выпуска. До сих пор удивляюсь, как в такой относительно небольшой книге вместилось столько ответов на самые разные вопросы на самые разные темы. И про космос, и про народы и страны, и про изобретения, и ещё много про что. И в ней были очень красивые иллюстрации, ещё советские.

Очень сильно на мою заинтересованность историей повлияли «Легенды и мифы Древней Греции» за авторством Куна. Тоже хорошо известная на постсоветском пространстве книга. Пусть этот эпос не совсем исторический, но он меня здорово увлёк.

Примерно классе в 8-м я точно определился, что буду изучать историю, но учителем тогда ещё быть не собирался. Больше склонялся к музейному делу или археологии.

А потом после 9-го класса вдруг решил поступать в гомельский машиностроительный колледж, тогда ещё он был техникумом, на специальность «Экономика производства».

От идеи пойти в историки не отказался, просто хотел получить какую-нибудь полезную профессию вместо того, чтобы просто осваивать общую программу в старших классах школы. Ну и думал, вдруг понравится, так пойду работать на производство.

— С истоками любви к истории понятно. А в 32-ю школу попали, наверное, по распределению?

— Вы удивитесь, но учился я на платном отделении (истфака ГГУ имени Ф.Скорины — прим. авт.). Так что распределения не было.

В студенчестве я всё время был в поисках подработок: что-то делал в сфере рекламы, даже год отработал педагогом-организатором в 52-й школе. А потом узнал, что в «32-ю» нужен учитель-историк и решил пройти собеседование. Учился я тогда на четвёртом курсе. Алла Евгеньевна Никифорова (директор школы — прим. авт.) с порога спросила, разбираюсь ли я в музейном деле. У неё как раз появилась мысль возродить в школе музей милиции.

Я сказал, что разбираюсь, хотя это было очень самоуверенно сказано! И вот я пять лет как учитель истории, а в музее на открытии вы были. Сами можете оценить, хорошо или нет получилось. Но должен сказать, я не справился бы без наработок подполковника милиции Дениса Новикова, который много лет собирал материалы по истории гомельской милиции.

— В университете много в вашей группе было парней? Сколько из них сейчас преподают в школе историю?

— Примерно наполовину группа была мужской. А учителями-историками стали только я и ещё один мой одногруппник. Причём как-то на первом курсе мы обсуждали с ним перспективы, и я обронил такую фразу: «Вот ты правда видишь нас в школе? Ну какие мы с тобой педагоги?» И по иронии судьбы именно мы с ним единственные теперь преподаём историю.

— В каких классах преподаёте? Нагрузка большая?

— В этом году с 7-го по 9-й. У меня три седьмых класса, два восьмых и два девятых. Это около 20 учебных часов в неделю. Значительная нагрузка.

— Зарплата, если не секрет, вас устраивает?

— Сумму давайте не буду озвучивать. Тем более она разная и зависит не только от учебной нагрузки. А в целом скажу, что это старый стереотип, будто в школах нельзя заработать. Можно, если не лениться и работать!

— Помните свой первый урок?

— Помню, что я очень хотел его провести. Я тогда работал педагогом-организатором в 52-й школе, и меня поставили на замену урока истории в 5 классе по теме «Культура Древнего Египта». Больше всего я боялся, что дети не будут слушаться. И я тогда предпринял тактику, что надо резко зайти, резко себя поставить и навести сразу дисциплину. В принципе, я так и сделал. С очень серьёзным лицом вошёл в кабинет, на детей даже не взглянул. Они чуть-чуть, наверное, испугались. Но в целом урок прошёл хорошо.

«История на всё даёт ответы»

— С какими детьми вам интереснее: помладше или, наоборот, постарше?

— С малышами приятно заниматься, потому что они впечатлительные, если знать, как их впечатлить! Интересно смотреть за их реакцией, когда рассказываешь вроде общеизвестные факты, а они очень удивляются. Но, конечно, с ними работать тяжелее. А со старшими проще, потому что это те же самые малыши, которых ты уже через годы провёл, как мрамор, обтесал. И начинаешь видеть плоды своей работы. Старшеклассники более осознанные, поэтому с ними обсуждать какие-то темы интереснее.

— Современные дети спорят с учителем?

— Да, встречаются такие дети, и они мне очень нравятся! История — это такая наука, где должна быть дискуссия. Не все исторические факты точны и не подлежат сомнению. Ученики могут предложить свою версию событий или, кстати, просто прощупать меня на знание темы.

— Интерес к истории больше проявляют мальчики или девочки?

— Раньше мне стереотипно казалось, что больше мальчики. Но у меня достаточно учениц, которые не просто хотят хорошо выучить предмет, а именно заинтересованы. Тем более что история даёт широкий кругозор. И каждый может найти здесь что-то своё. У меня была ученица, которая интересовалась историей моды — изучала костюмы разных периодов. Мальчикам, конечно, интереснее военное искусство и его эволюция.

— Наверное, вы из тех учителей, кто любит помучать парней перед картами сражений? Чтобы знали их назубок.

— И не только сражений. История, в принципе, тесно связана с географией. Мы пользуемся картами постоянно. Когда говорим про какие-то страны и государства, нужно же представлять, где они располагались или располагаются. Чтобы понять гений какого-нибудь полководца, надо, опять же, обратиться к карте.

В современной педагогике вообще большую роль играет визуализация знаний. Иногда лучше показать больше картинок, чем часами рассказывать тему. Так современным детям легче составлять логические цепочки. Не могу сказать, что ученики этого совсем не умеют, но приложить усилий надо больше. Вот я вспоминаю себя и одноклассников, нам, действительно, логические цепочки составлять было чуточку проще.

— То есть, по сути, история учит думать?

— Конечно, ведь нужно постоянно проводить параллели. Дети учатся понимать, что все события прошлого имеют последствия в современной жизни. Но пока они ещё этого не знают, то задают мне вопросы вроде: «Ой, 18 век — это же было так давно! Зачем нам это учить?». Тогда я беру какой-нибудь пример из древности и провожу его вплоть до современности. И убеждаю учеников, что историю нужно учить всю. Причём можно проводить логические цепочки даже в самых простых житейских вещах. История на всё даёт ответы. Например, почему мы жарим курицу на сковородке.

— Ставили ли когда-нибудь вас в тупик ученики своими вопросами?

— Конкретные я не припомню, но да! И этими вопросами дети буквально задавали мне домашнее задание. Я должен был пойти и разобраться. Отвечаю в таких случаях правду: «Я не могу сейчас дать ответ, но мы можем вместе его найти». Потому что учиться никогда не поздно. А история включает в себя поистине огромный пласт знаний, который полностью поднять не под силу ни одному человеку. Идеально можно разбираться только в каких-то конкретных её аспектах.

— Ученики по-прежнему любят провоцировать учителя, подловить на каверзных вопросах?

— И это говорит о ребёнке то, что он разбирается в предмете. С точки зрения учителя в отношении такого ученика, я считаю, должно быть поощрение. Нельзя его обсечь и сказать: «Молчи и слушай меня, потому что я учитель». Так можно разрушить интерес к истории, а мне бы этого не хотелось.

— У вас сложно получить десятку?

— Можно, но только максимально постаравшись. Это такая оценка, в моём понимании, получение которой должно вызвать восторг. И не только у самого ученика, её заслужившего, но и у других. Тогда будет чуть больше мотивации разобраться в теме сверх школьной программы.

— Считаете себя строгим учителем?

— Нет, к сожалению. Это просто не в моей сути. И дети это очень легко прочитывают. Я бываю строг с хулиганами и держу эту маску строгости до конца урока, но после за этого ребёнка переживаю.

Я считаю, что если бы я был строгим учителем и ученики сидели бы тихо на моих уроках из-за страха, это было бы не так хорошо, как если я буду просто самим собой, и они будут молчать и слушать меня из интереса.

— Самого отпетого хулигана в классе можно заинтересовать историей?

— Ничего не хочу плохого сказать в отношении коллег-женщин, но мужчинам в этом плане чуточку проще. Хулиганы мужчин-учителей слушаются больше. У меня было несколько таких ребят, которые не очень хорошо учились, но на моих уроках проявляли интерес. Если они в силу подростковых комплексов или проблем занимаются чем-то не тем или пытаются сорвать урок, с ними нужно разговаривать. Этот разговор должен состояться не при всём классе, а обязательно один на один. При всех я могу только сделать строгое замечание, но это для того, чтобы не дрогнул мой учительский авторитет конкретно в тот момент.

Потом я спрошу, зачем он это делает и какие мои действия могут быть, чтобы ситуацию исправить. Как правило, в агрессивном поведении всегда кроется личная проблема подростка. Если побыть немного психологом, и он откроется, то эту проблему можно попытаться решить. Если даже она не решится, а он о ней рассказал, вы становитесь чуть ближе как люди. И проблемный ученик уже вряд ли станет при всех бросать вызов. Мы просто забываем, что дети — это маленькие взрослые, и с ними тоже можно любой конфликт решить разговором.

— После 9 класса школьники сдают обязательный экзамен по истории Беларуси. Насколько сложные там вопросы?

— Это, к слову, сейчас единственный устный экзамен в школе. Один вопрос в билете теоретический, второй практический. Таким образом проверяется не только знание теории, но и умение ребёнка работать с картами, документами, например, символикой Республики Беларусь. И в этом плане вопросы всегда справедливые, ничего лишнего в них нет. Экзамен не сложный, если предмет учить.

Хотя лично я считаю историю Беларуси самым сложным экзаменом в школе. Но не по содержанию, а по стресс-фактору у ребёнка. Дети привыкли к письменным испытаниям и тестам, а здесь ты заходишь в кабинет, тянешь билет, на подготовку даётся полчаса, и нужно отвечать. А сегодня даже не все взрослые могут легко общаться с людьми, очень много интровертов. Есть дети, которые письменные работы пишут на девять, а вот устно совсем не могут отвечать. И из-за этого очень сильно переживают. Я не помню ни одного экзамена, чтобы кто-нибудь не заплакал.

Но это хороший опыт. Я детям всегда говорю: «Вы хотя бы посмотрите, как работает устный экзамен в вузе. Вот у нас на истфаке практически все экзамены были такие!»

«Однажды получил в подарок сертификат в барбершоп»

— Ученики наверняка дарят вам букеты. Как думаете, цветы мужчине — это приемлемо? Или всё-таки букет из колбасы был бы лучше?

— Свой первый букет я получил, естественно, на 1 сентября. Было очень приятно, и я не вижу в этом никаких стереотипов. Тут важны эмоции и отношения. Есть некоторый символизм в букете цветов именно учителю.

— Необычные подарки от учеников получали?

— Когда я только начал работать в этой школе, родители вместе с детьми на День учителя подарили мне сертификат в барбершоп.

— А у вас уже тогда была борода?

— Была, и даже ещё больше, чем сейчас! Ну и я воспринял это как тонкий намёк. Сходил и получил удовольствие.

А однажды ко мне подошли двое учеников и спросили «Иван Леонидович, вы любите шоколад?» Я ответил, что да. На следующий день они мне принесли большую картонную коробку, где лежали 24 шоколадки.

Ещё я собираю рисунки детей. Это и карикатуры на меня «с натуры», которые на уроках отбираю. И рисунки, которые они мне сами дарят. У меня даже в телеграме на заставке стоит сейчас мой портрет, нарисованный ученицей.

Помню, одна девочка подарила поздравление, написанное шифром Цезаря. Она очень красиво его оформила, и мне ещё надо было посидеть всё перевести. Ещё она же подарила маленькую коробочку, куда уложила миниатюрные свечи и миниатюрный хлеб. Всё это сделала сама.

«Белорусское кино в последнее время только радует»

— Уже посмотрели новый фильм «Культурный код» отечественного производства? Что скажете?

— Скажу, что «Беларусьфильм» в последние годы делает большие шаги к тому, чтобы снимать хорошее современное кино. «Культурный код» — отличный обучающий фильм. Лёгкая подача, не затянут — идёт всего полчаса, всё максимально ярко, комплексно, есть и художественная, и документальная составляющая. В общем, подано так, что информация о символике Беларуси легко запоминается.

— В прошлом году ко Дню народного единства белорусская киностудия тоже выпустила фильм: историческую драму «На другом берегу» о жизни в Западной Беларуси, когда она входила в состав Польши. Можете дать ему оценку как историк?

— Беларусь всегда проводила политику дружелюбия к соседям, равенства, сосуществования на принципах взаимного уважения. Обиды старалась прощать и забывать. Именно поэтому изучению этого сложного периода в нашей истории не уделялось много внимания. Но как видно по нашим соседям, доброту принимают за слабость и пренебрегают ею. О Беларуси снова начинают говорить как о польском придатке. В такой ситуации просто необходимо снова вспомнить о 1921-1939 годах, когда Западная Беларусь находилась в составе Польши. Ведь история циклична, она имеет свойство повторяться. Поэтому фильм в общем и целом отличный, он свою задачу выполняет. Но ему не хватает, на мой взгляд, некоего предисловия. За кадром осталась общая историческая картина происходящего. И дети не совсем понимают без предварительной подготовки, о чём речь.

И здесь должны подключиться как раз учителя истории, чтобы дать это общее представление. А потом переходить к частному — показанных в фильме судьбах людей.