Чугунок картошки и танцы на крышах вагонов. История старейшего актёра гомельского драмтеатра

06.04.2017 1526

«Я очень счастливый человек!». Эту фразу Фёдор Николаевич Иванов во время интервью повторил много раз. Родился в простой семье в Украине, рос в России, учился в Беларуси, а в 1954 году приехал по распределению в Гомельский областной драматический театр. Неоднократно его звали на работу в другие города — не поехал. И ни разу об этом не пожалел. Сейчас Фёдору Николаевичу 88, гомельской сцене он отдал 63 года жизни.

Наедине с Минском

Фёдор Иванов родился в 1929 году в деревне Чирсовка Запорожской области. Семью раскулачили и сослали на Север, под Архангельск. Кроме Фёдора, в семье было пятеро детей. Сегодня никого из них уже нет в живых. Самая младшая, Любочка, умерла сразу после отъезда из родной деревни. Старший брат погиб во время Великой Отечественной войны.

Фёдор прожил на небольшой северной железнодорожной станции до 1949 года. А потом уехал учиться в техникум в Мелитополь, где жила его сестра. Техникум окончил с отличием и получил специальность «Культурно-просветительская работа». Из техникума 20-летнего Фёдора в 1950 году направили поступать в недавно открытый Минский театральный институт..

— Был большой конкурс: на курс набирали 25 человек, а заявок поступило около 600. К тому же я приехал в Минск в чём стоял. Денег не было, родственников или хотя бы знакомых — тоже. Но я везунчик по жизни. Пришёл с вокзала в театральный институт и заговорил с первым встретившимся на пути человеком. Им оказался будущий педагог по гриму Аркадий Самойлович Бескин. Он принял участие в моей судьбе. Когда узнал, что мне негде жить, тайком давал ключ от одной из аудиторий переночевать. Так я жил недели две, пока шли вступительные испытания, — вспоминает Фёдор Николаевич.

Спектакль «Шуточка, или Бермудский параллелепипед».

Аркадий Самойлович помог не только с жильём, но и подготовил юношу к решающему экзамену — этюдам.

— Этюд — последняя и самая главная ступень на экзамене. И хоть Аркадий Самойлович был преподавателем по гриму, он мне здорово помог выбрать произведение и вжиться в роль. Правда, сейчас и не вспомню, что это было. Ох, много лет прошло! Помню, автор был современный.

Фёдор Иванов в институт поступил. Когда увидел своё имя в списках, чуть не задохнулся от радости. И сразу засобирался домой, на Север. Нужно было раздобыть средства к существованию, хоть на первое время. Деньги на обратный билет дал всё тот же отзывчивый Бескин.

Дома студента как могли собрали к учёбе. Купили новые брюки, рубашку, ещё кое-что из одежды, дали немного денег. И к концу сентября Фёдор вернулся в Минск. Институт в те годы находился в здании Белорусского театра оперы и балета. В небольшом помещении было всего пять аудиторий. В них и занимались студенты четырёх курсов.

На занятиях Фёдор познакомился с одногруппниками Лёней Козловским и Володей Кулишем. Втроём они сняли квартиру недалеко от суворовского училища. Это была маленькая комнатка размером не больше 15 квадратных метров, единственное окно находилось вровень с тротуаром. Но и такое жильё для бедных студентов стало большой удачей. К тому же там всегда было тепло. Фактор немаловажный. Платили по десять рублей с человека. Так и жили первый год учёбы. Потом хозяйка поставила перед фактом, что больше не будет сдавать комнату. Пришлось искать другое жильё. За ту же цену нашли квартиру в центре. Некоторое время жили там. А потом в районе оперного построили пять домиков. Четыре отдали только что основанному хору Цитовича, а один — под театральное общежитие. Туда поселили иногородних.

Танцы на крышах вагонов

К студентам в институте предъявляли строгие требования. Поэтому из 25 поступивших на курс окончили его только восемь человек. Остальных отчислили во время учёбы за прогулы и неуспеваемость. Преподаватели были в прямом смысле заслуженные. Это, например, Борис Аркадьевич Мордвинов, в 1947-53-м годах главный режиссёр Белорусского театра оперы и балета, Константин Николаевич Санников, режиссёр, актёр, Народный артист БССР, лауреат двух Сталинских премий, Борис Викторович Платонов, актёр театра и кино, Народный артист СССР. И этот список можно продолжать.

— Несмотря на то что все педагоги уже тогда были известными людьми, они были простыми, добрыми. И заботились о нас. Бывало, придём на занятия утром. Зима. Холод. Константин Николаевич спрашивает: «Вы сытые, ребята?». Местные обычно отвечали, что сытые. А нас он сажал в машину, вёз в какую-нибудь близкую деревню, заходили в дом к хозяйке, заказывал чугун картошки и банку огурцов. Сам, пока мы кушали, что-нибудь читал в машине. А потом вёз нас в университет на занятия. Там часов до семи вечера учились. Потом шли в общежитие и занимались до 11-12 часов.

В одном из спектаклей на сцене Гомельского драмтеатра. Фёдор Иванов справа, держит самовар.

Ещё подрабатывали в Большом театре и на телевидении. Я участвовал во всех операх Большого. Был на одной сцене с Александровской, Михайловым, Козловским, Лемешевым. Правда, в массовке. У нас это называется миманс. Первые два года Мордвинов не разрешал студентам даже этого. Никто не имел права быть на сцене. А потом уже можно было. И мы ходили. Платили 1 рубль 50 копеек. В то время любые деньги были не лишними.

Вот, например, Лариса Помпеевна Александровская пела арию, а на заднем плане шли составы. Серьёзно, в оперном театре ездили настоящие вагоны. А мы на крышах играли солдат, танцевали! Это чудо было! Не поверите, я до сих пор помню все их повадки, этих удивительных талантливых людей, которых посчастливилось встретить в молодости. Мне в жизни так везло, вы себе не представляете!

Фёдор Иванов знал Николая Пинигина, отца современного белорусского режиссёра, художественного руководителя Купаловского театра. Он учился на несколько курсов старше. С Пинигиным-старшим связана одна история. Как-то под Новый год первокурсники просто сидели в общежитии, не праздновали, потому что денег не было. И вдруг в открытую форточку прилетел свёрток. А там — бутылка водки, колбаса и хлеб.

— Это так поздравил нас с праздником Пинигин, чтобы мы могли отметить Новый год, — выяснил впоследствии Фёдор Николаевич.

«Где ваш пулемёт?»

В 1954 году Фёдор Иванов окончил театральный институт, и его направили на работу в Гомельский областной драматический театр. На тот момент здание театра уже было построено на площади Ленина, но пустовало. Шёл поиск руководителя, актёров.

Фёдор Николаевич вспоминает, что его судьба могла сложиться по-другому. Потому что сначала в Гомеле хотели открыть музыкальный театр.

— Мы ждали в Минске месяц после окончания учёбы, пока решится вопрос быть театру драматическим или музыкально-драматическим. От этого зависело, поедем ли работать в Гомель. Потому что у каждого из этих театров своя специфика в плане подбора актёров. Решала Москва. Решили в пользу драматического театра. И мы, пятеро выпускников, приехали. В театре, кроме директора, никого ещё не было. Потом приехал режиссёр Георгий Кацман, до этого он возглавлял театр в Магадане. Кацман привлёк на ведущие роли актёров, с которыми работал в магаданском театре.

Гомель встретил Фёдора Иванова и определил ему здесь своё, особое место.

— Площадь и прилегающие к театру улицы выглядели иначе, нежели сейчас. Не было ещё зданий «Белтелекома», облисполкома, зато стояла пожарная каланча, за театром был в несколько этажей старый дом, где располагалось театральное общежитие. Там я и поселился. Дали одну квартиру на пятерых. В одной комнате жили мы с одногруппниками, а в другой — две девочки из нашего института. Сам Гомель только в центре был многоэтажным. После фабрики «Спартак» улица Советская представляла собой деревню, деревянные домики стояли и на проспекте Победы. Но город мне сильно понравился. Очень красивый! Я много где бывал, поэтому могу сравнивать.

Первая роль в гомельском театре у Фёдора Иванова была в спектакле «Годы странствий», который поставил режиссёр Георгий Кацман. Роль была без слов — Фёдор Николаевич играл солдата в массовке. Но именно её он запомнил на всю жизнь. Потому что тогда впервые вышел на сцену как состоявшийся актёр.

— На премьере обычных зрителей, по-видимому, совсем не было. Одни обкомовские, горкомовские, райкомовские работники, почётные люди города. Спектакль начался в 11 часов и шёл до 14. Большой был спектакль.

Потом Фёдор Иванов исполнил ещё много ролей. Причём главных. Первая его большая роль была в спектакле «Хрустальный ключ».

— У меня было амплуа, которое можно обозначить как «герой-простак». Ну а кого я мог играть тогда? Молодого, жизнерадостного, весёлого… Это и немного комедийное амплуа. Расскажу ещё одну историю. Когда меня сейчас встречают старые знакомые, зрители, мои ровесники, они всегда смеются и спрашивают: «Где ваш пулемёт?». Это запомнили, как я иногда позволял себе хулиганить на сцене. Когда уже первый страх прошёл, в багаже были несколько сыгранных ролей. В одном из спектаклей я играл партизана-разведчика. По сценарию в определённый момент я начинаю стрелять из пулемёта. Пулемёт заряжали холостыми патронами, но звуковой эффект был такой, будто стреляю боевыми. И вот я иногда поворачивался и направлял пулемёт в зрительный зал. Меня даже предупреждали, чтобы так не делал. Потому что зрители на первых рядах пугались. На вопрос я обычно сейчас отвечаю: «Пулемёт — на фотографии в музее!».

Тот самый пулемёт. Спектакль «Глубокое течение», 1957 год.

Любовь и прочие обстоятельства

Не раз Фёдора Николаевича пытались переманить на работу в другие театры. Даже обещали поспособствовать, чтобы он получил звание Заслуженного артиста БССР. Приглашали в минский ТЮЗ, в Казахстан, Чернигов, Харьков, Полтаву, Уфу. Но судьбу, как всегда, определила любовь и быт. В начале 1960-х годов Фёдор Николаевич уже был женат, родилась дочь. А в Гомеле выделили хорошую трёхкомнатную квартиру. Жена Наталья Васильевна Нижник родом из-под Минска, окончила Гомельское музыкальное училище имени Соколовского и стала дирижёром.

— Я же говорю, счастливый человек! Всю жизнь мне везло. Представьте, мне, мальчишке, и дали свою квартиру. До этого, правда, пожил в общежитии, а некоторое время — и в самом театре. Потом занимал с женой одну из комнат в трёхкомнатной квартире на улице Крестьянской, напротив обкома партии. Кстати, позже эту квартиру полностью мне и выделили. В квартире вместе с нами сначала жили Нина Алексеевна Корнеева, которая потом получила звание Народной артистки БССР, с мужем Сергеем Тиграновичем Давыдовым, тоже актёром гомельского драмтеатра. Они занимали две комнаты, а мы — одну.

Да и гомельской сцены хватало. В первые годы работы театр ставил в год десять спектаклей. Два — главный режиссёр и очередные — по три. А работало три режиссёра.

— Конечно, театр должен был ориентироваться на зрителя. Но его задача какая? Во-первых, познакомить зрителя с классикой. Во-вторых, с современной драматургией. И так, чтобы было интересно, чтобы зритель не спал. Мы старались соответствовать. И если уж ставили комедии, то весь зал падал от смеха. Люди приходили покупать билеты и специально интересовались, кто играет в спектакле. Шли не столько на спектакль, сколько на любимых актёров. Помнят это только люди моего поколения. Бывает, и сейчас цветы приносят. Хотя, казалось бы, зачем мне. Не главная роль ведь…

В общем, Фёдор Иванов остался в Гомеле и до сих пор выходит на сцену областного драмтеатра. Сколько за это время сыграно ролей, даже невозможно подсчитать. В 1968 году ему было присвоено звание «Заслуженный артист БССР».

У Фёдора Николаевича две дочери, две внучки, внук и правнук. Профессию актёра выбрал только внук Дмитрий. Он окончил в Минске Белорусскую академию искусств и сейчас живёт в столице и работает в театре кукол.