Известный гомельский писатель Василий Ткачёв отметил своё 70-летие

20.02.2018 2506

Сегодня Василий Ткачёв — известный литератор, автор множества книг и пьес, человек, на протяжении 16 лет возглавлявший Гомельское областное отделение Союза писателей страны. Около шестидесяти лет назад деревенский паренёк Васёк Ткачёв опубликовал в местной рогачёвской районке свою первую заметку. Тогда вряд ли кто из односельчан мог представить, что однажды будет гордиться знакомством с этим «писакой». Сегодня разменявший восьмой десяток мэтр рассуждает о жизни, писательском хлебе и человеческом счастье.

— Василий Юрьевич! Хоть мы и знакомы почти 20 лет, не могу удержаться от наивного вопроса: как становятся писателями?

— Да кто как. А вот я мечтал писать книги с детства. Почему — не знаю. Зато твёрдо знал: для этого надо получить или филологическое, или журналистское образование. Заблуждение, между прочим. Потому что впоследствии убедился: хорошие писатели есть и среди врачей, и среди инженеров, и среди рабочих.

Родом я из деревни Гута Рогачёвского района, расположенной на самой границе с Могилёвской областью. Во всяком случае, мои родители работали в школе в Быховском районе. Поэтому моей мечтой было поступить в Могилёвский пединститут. Даже на подготовительные курсы записался. Но не получилось. Однажды в выпускном классе я услышал по радио выступление редактора ивацевичской районной газеты, который ненароком обмолвился, что в их редакции вакантна должность литсотрудника. К тому времени я уже неоднократно печатался в «Могилёвской правде», где числился внештатным сотрудником, публиковался в «Чырвонай змене», журналах «Вясёлка» и «Вожык». Это сейчас блогером может стать любой, а в те времена школьник-внешкор был в районе личностью известной. Потому, преисполнившись собственной значимости, я и отважился написать «коллегам» в Ивацевичи, предложив газете свои услуги. Сегодня такое практически невозможно, а тогда меня, вчерашнего школьника без высшего образования, взяли на должность литературного сотрудника.

— Звучит красиво.

— А на самом деле обычный корреспондент промышленного отдела. Который тем не менее напрямую подчинялся ответственному секретарю редакции. Не мне судить, каким «промышленником» был вчерашний школьник из деревенской глубинки.

Чем запомнилось то время, так это впервые испытанной тоской по отчему дому. И неожиданно сделанным открытием: нет на свете ничего краше, чем те места, где ты на свет появился. Нет людей ближе и дороже, чем родители, дедушки и бабушки, сельчане-земляки.

Через некоторое время одновременно с организацией Кормянского района была создана новая районная газета. Наш старейший гомельский писатель Михась Даниленко, работавший тогда в «Гомельскай праўдзе», посоветовал мне перевестись туда. Мудрый совет: за полгода я вырос до заведующего отделом писем. Во многом благодаря помощи со стороны Сергея Лопутя и Володи Бобровничего, научивших меня азам профессиональной журналистики.

Через год попытался поступить на факультет журналистики БГУ. Осечка! Сочинение одним из немногих написал на пятёрку, а вот историю завалил, еле тройку поставили. Словом, по конкурсу не прошёл.

Зато повестку в армию, куда брали безо всякого конкурса, получил. И в 1968 году оказался на Байконуре в должности химика-лаборанта. Что не мешало мне регулярно печататься в окружной газете, сотрудничать с местным телевидением. Понятное дело, командиры меня заметили. И вскоре я был назначен на должность инструктора политотдела по комсомольской работе космодрома. Правда, послужил там недолго. Старшие товарищи посоветовали попытаться поступить на факультет военной журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Честно говоря, связывать свою жизнь со службой в армии особого желания у меня не было. Но прельщало то, что в случае удачи был шанс стать едва ли не единственным выходцем с Гомельщины, окончившим этот элитный во всех отношениях военный вуз. Да что тебе объяснять, сам там учился, знаешь, как готовили.

После окончания училища в 1973 году как немногочисленный выходец из рабоче- крестьянского сословия в звании лейтенанта с почётом был направлен для дальнейшего прохождения службы в Туркестанский военный округ. На должность корреспондента дивизионной газеты с «загадочным» названием «За Родину» мотострелковой дивизии, штаб которой дислоцировался в Ашхабаде.

— Жарко было?

— Не то слово! Настоящий ад, особенно для нас, выходцев из европейской части страны. Пять лет там прослужил. А потом, посоветовавшись с женой, решил уволиться в запас. По многим причинам, в том числе и из-за климата. Служебных перспектив тоже никаких не просматривалось: ни повышения в должности, ни перевода к другому месту службы ожидать не приходилось. Но главное, не было времени заниматься литературным творчеством. Газета — это ведь конвейер, не успеешь один номер сдать, уже другой готовить надо. Тут не до творчества. К тому же армейских журналистов начальство то и дело пыталось нагрузить, как тогда говорилось, выполнением несвойственных им функций, никакого отношения к выпуску газеты не имеющих. В общем, подал я рапорт и вскоре оказался сотрудником газеты «Сельмашевец» ПО «Гомсельмаш».

Золотое было время! Коллектив великолепный, руководство предприятия выделило жильё. Живи, казалось, работай и радуйся. Карьера тоже в гору пошла: меня взяли на работу в областную газету «Гомельская праўда» сначала стиль-редактором, затем спецкором.

Именно в то время в 1984 году я написал свою первую пьесу. Хотя нет, первый опыт был ещё в Ашхабаде, пьеса «Инкогнито». Но была она «сырая», писалась урывками, да и опыта ещё никакого не было. К тому же на туркменской земле никому сие талантливейшее произведение оказалось не нужно. Так что первой своей настоящей пьесой я считаю «Надо жить!». Театралам она более известна под названием «Седой аист». Отослал её в Министерство культуры, откуда получил самые благоприятные отзывы. Более того, мне предложили на месяц поехать в Пицунду на всесоюзный семинар драматургов. От Беларуси туда должен был ехать автор сценария фильма «Белые Росы» Алексей Дударев, но по некоторым причинам он не мог этого сделать. Поехал я. Правда, ради этого пришлось уволиться из газеты и уйти на вольные хлеба.

— Непростое решение.

— Конечно, риск остаться у разбитого корыта был. Человек ведь семейный, семью кормить надо. Но и работа в редакции, если откровенно, уже не приносила удовлетворения. Риск оправдался. На семинаре руководитель нашей секции Валентин Озерников при встрече мне заявил: «Есть все основания полагать, что завтра вы проснётесь знаменитым человеком».

Мэтры писательского цеха высоко оценили сюжет представленной мною пьесы. Если коротко, то суть такова: солдат вернулся с войны и на месте своей хаты обнаружил лишь чудом уцелевшую печь. Вся его семья погибла. И вот он живёт возле этой печи, топит её, разговаривает с ней, вспоминает жену и детей. Однажды соседский мальчик спросил у него, вернутся ли в их деревню аисты, которые до войны жили чуть не возле каждой хаты. И тот ему отвечает: «Обязательно вернутся!».

Спектакль, поставленный по этой пьесе Могилёвским областным драматическим театром, шёл лет пять. Его поставил молодой тогда худрук Александр Дольников. Кстати, 33 года спустя он поставил мою новую пьесу «Без Егора будет горе». Премьера состоялась 25 января этого года.

— Так каково это — просыпаться знаменитым?

— А я почём знаю? Сюжет сюжетом, но его ещё изложить надо уметь. А мастерства как раз и не хватало. Я несколько раз пьесу дорабатывал, пока до ума не довёл. К тому же «раскрутить» её тоже надо уметь. Для чего Гомель не самое лучшее место, увы. Грешат у нас, что и говорить, мнением, что в Гомеле своих авторов нет. Они если и есть, то живут в столицах. Абсурд!

Потому я и благодарен тому семинару, что после него наше Министерство культуры купило у меня эту пьесу за три тысячи рублей. После этого наш театр принял к постановке очередной мой опус «Окна», тогда же книгу удалось издать. Сам не ожидал, но за год мой доход составил 10 тысяч полновесных советских рублей. Вот когда я осознал, что значит свобода творчества.

— Но почему всё-таки пьесы, а не рассказы, даже романы?

— Есть у меня и то, и другое. Но к театру я чувствую какое- то особое влечение. Потому что сам немного артист по натуре, наверное. Ещё в школе в самодеятельном театре участвовал. И сейчас со сцены выступаю в моноспектакле «Клямка». Знаешь, что это такое?

— Так я тоже наполовину деревенский!

— Тогда знаешь. Но для чисто городских это щеколда. Так вот, я эту клямку, которую мамины руки когда-то касались, которую батька чинил, беру и вспоминаю всё, что с ней связано. Даже украинцев с Донбасса, которые приезжали к нам за картошкой и в нашей хате ночевали. Мы как зачарованные слушали напевную украинскую речь, одновременно проникаясь любовью к своей.

— Странный сюжет вырисовывается — из армии ушли, работу в редакции оставили… Но, зная вас, могу утверждать: с вашим жизнелюбием, общительностью и открытостью на индивидуалиста вы не тянете. В чём дело?

— В творчестве! Ну не могу я работать на заказ или по долгу службы. Я люблю писать тогда, когда душа этого требует. Тогда что-то путное из-под пера и выходит. Говоря высокопарно, писатель подчиняется только Богу и вдохновению. У меня есть книга «Вятрак — птушка вольная». Профессор ГГУ им. Ф.Скорины Иван Штейнер использовал её название в заголовке своей статьи «Пісьменнік — птушка вольная». Это про меня.

— Значит, нашему брату-журналисту, чья работа в прямом смысле слова поставлена на поток, вы в творчестве отказываете?

— Нет, тут другое. Не каждый журналист может быть писателем, в этом я убеждён. Но и далеко не каждый писатель сможет работать в газете. Это две в чём-то схожие, но очень разные стихии. Журналист опирается на факты, пишет в основном кратко и максимально доходчиво. Для этого тоже талант нужен, хоть он и сказывается на размерах гонорара. Знаю немало хороших писателей, которым закажи статью, так они не то что в срок её не сдадут, так ещё столько «воды» нальют, что до сути не докопаешься.

Но при всём этом свой опыт работы в периодической печати считаю очень полезным и нужным. Тут главное — вовремя уйти, когда почувствуешь, что начинаешь, что называется, списываться. К сожалению, среди журналистов это происходит достаточно часто.

— Можно подумать, среди ваших коллег нет таких, которые годами пишут по однажды созданным лекалам.

— Да полно! Именно для того чтобы этого избежать, я и стараюсь работать в различных жанрах. И пьесы пишу, и повести, и новеллы. Есть у меня и драмы, и юмористические произведения, и детские рассказы. Последние, между прочим, писать особенно трудно. Для этого надо в чём-то самому оставаться ребёнком. Не скатившись при этом к пустому сюсюканью, а чему-то научить.

Есть у меня небольшой рассказик «Непаслухмянае мыла». Маленький Максимка моется в ванной, но больше занимается тем, что ловит мыло, которое постоянно выскальзывает из рук. Мальчишке обидно до слёз. В ванную заходит взволнованная мама, и в этот момент он ловит непослушный кусочек, крепко зажимает в кулачке и счастливо улыбается. Мораль: если мама рядом, то и мыло слушается.

— Тоскуете по родителям?

— Очень. Поэтому когда в гости приезжают сыновья со своими семьями и порой начинают жаловаться на жизнь, говорю им: «Вы счастливые. Потому что у вас есть куда прийти и кому поплакаться».