Александр Лужков о создании МЧС, паводках на Полесье и пожарном братстве

19.01.2019 2266

Признаюсь честно: с первым начальником Гомельского областного управления МЧС Александром Ивановичем Лужковым мы знакомы уже более 25 лет. Но за все эти годы поговорить вот так запросто довелось впервые. Что поделаешь, отношения начальника и подчинённого не предполагают особой откровенности. Но времена меняются, и сегодня бывшим сослуживцам есть что вспомнить и обсудить.

В управление пожарной охраны, входившее тогда в структуру УВД Гомельского облисполкома, Александр Лужков пришёл в ноябре 1992 года с должности начальника отряда по охране Мозырского нефтеперерабатывающего завода. Сначала работал заместителем начальника управления, а через полгода возглавил его.

— Сложное было время. И не только из-за отвратительного финансирования. Шутка ли: радовались, если удавалось из областного бюджета выкроить крохи на горючее для заправки пожарной техники. Хотя бы по полбака на единицу. Огромную помощь оказывали объектовые пожарные подразделения, которые финансировались по договорной системе.

— Кому пришла в голову идея создать на базе пожарной охраны МЧС?

— Идея вынашивалась давно, ещё с 1986 года. Авария на ЧАЭС и ликвидация её последствий ясно дали понять тогдашнему союзному руководству, что стране как воздух необходима мобильная, отменно оснащённая и обученная спасательная служба. Но из-за известных событий создать её в те годы не получилось.

Что касается нашей страны, то ярыми сторонниками этой идеи были тогдашний начальник Главного управления пожарной охраны МВД Беларуси Валерий Астапов, его заместители Геннадий Новиков и Анатолий Гурьев. Именно они в начале 90-х заложили фундамент, на котором спустя почти десять лет и возникло новое министерство.

Начинали, как говорится, с малого: вместо пожарной охраны, где значительное количество составляли гражданские, в 1993 году создали военизированную пожарную службу республики. Делалось это с дальним прицелом: людям в погонах, привыкшим к воинской дисциплине и связанным присягой, гораздо проще выполнять масштабные задачи, решение которых предполагалось возложить на будущее МЧС.

Именно в те годы повсеместно стали создаваться СВПЧ (самостоятельные военизированные пожарные части), в каждой области появились специализированные аварийно-спасательные отряды, сформированные по образцу известного с 1991 года республиканского специализированного отряда по проведению первоочередных разоаварийно-спасательных работ.

— И что, совсем не было противников реформирования пожарной службы?

— Конечно, были, особенно в руководстве МВД. В принципе, понять бывших коллег можно. Кто же добровольно откажется от такого количества «штыков», которыми можно закрывать любые дыры?

Когда я начинал службу, инспекции государственного пожарного надзора входили в состав отделов милиции. Как думаешь, много мне, молодому инспектору, приходилось заниматься непосредственным выполнением своих обязанностей? Зато помощником дежурного по отделу, патрульным в составе наряда ППС находился будь здоров! Даже в должности начальника областного управления пожарной охраны неоднократно заступал в наряд помощником дежурного по областному УВД.

Мы как могли пытались отвертеться от выполнения, как тогда говорили, несвойственных нам функций. Но куда там! Приказ есть приказ.

К тому же, чем больше личного состава, тем больше финансирование, этого тоже забывать не надо. Так что желающих убедить руководство республики, что не следует от добра добра искать, хватало.

Другое дело, что к тому времени и в Администрации Президента, и в Совете безопасности, и в исполнительной власти на всех уровнях появилось уже много сторонников создания специального министерства. Сама жизнь того требовала. Ты же помнишь, какова была ситуация с пожарами в 90-х.

— И вспоминать не хочу!

— Вот-вот. Разгул демократии конца 80-х — начала 90-х привёл к тому, что на пожарную безопасность многие рукой махнули. А кто не махнул, тот при всём желании не мог содержать вверенные ему объекты в требуемом противопожарном состоянии. Денег рабочим на зарплату найти было невозможно, пенсии выплачивались от случая к случаю… Не до жиру, как говорится. А приводило это к тому, что пожары и аварии всё чаще случались на промышленных и сельскохозяйственных объектах, не говоря уже о жилом секторе. Ежегодно люди сотнями гибли в одной только нашей области.

— Александр Иванович, а почему не пошли путём создания МЧС по российскому образцу?

— Точно не знаю, могу только предполагать. В Беларуси изначально костяком будущей службы спасения стала пожарная служба. Единственная на тот момент способная оказывать практическую помощь населению, оказавшемуся в чрезвычайной ситуации. В России же пожарная служба вошла в состав МЧС только в начале 2000-х.

Да, у нас была в стране гражданская оборона, которой ещё в советские времена вменялось в обязанность заниматься если не предупреждением, то ликвидацией последствий ЧС. Но к середине 80-х эта система безнадёжно устарела, что убедительно показал опыт работ на ЧАЭС. Из-за недостатка финансирования в ГО практически не было не только боеспособного личного состава, способного действовать в экстремальных ситуациях, но и необходимого материально-технического обеспечения.

Забегая вперёд скажу, что когда на рубеже 2000-х годов мы принимали на баланс защитные сооружения, до этого находившиеся в ведомстве ГО, они представляли собой печальное зрелище. Во всяком случае, выполнять свои функции из них были способны единицы. И то, исключительно располагавшиеся на территории пожаро- и взрывоопасных объектов.

— Тем не менее именно на базе гражданской обороны в 1994 году было образовано Министерство по чрезвычайным ситуациям и защите населения от последствий катастрофы на ЧАЭС.

— А вот это скорее всего и была попытка пойти по российскому пути. Как показало время и последующие события — не самая удачная. Поэтому в 1999 году и было принято решение сделать ставку на силы и возможности пожарной службы.

— Вам, как руководителю областного уровня, переходный период тяжело дался?

— Хочешь верь, хочешь нет, но процесс преобразования пожарных подразделений в аварийно-спасательные прошёл практически безболезненно. К моменту создания министерства наши бойцы уже умели не только пожары тушить, но и с паводком справляться, и людей из завалов извлекать, и при дорожно-транспортных происшествиях умело действовать. Причиной этого, а, возможно, и следствием стало то, что в любой службе нашего тогдашнего ведомства работали исключительные профессионалы своего дела. Люди, которыми я восхищаюсь по сей день.

Единственный вопрос был в недостатке специального оборудования для проведения аварийно-спасательных работ. Голыми руками ведь не особо повоюешь. Причём, наиболее рельефно столкнулись мы с этой проблемой практически накануне принятия решения о создании в Беларуси Министерства по чрезвычайным ситуациям.

В начале марта 1999 года я возглавлял оперативный штаб по ликвидации последствий паводка на Полесье. Тогда для эвакуации населения мы были вынуждены временно конфисковывать у населения все имеющиеся плавсредства. Начиная от моторных лодок и заканчивая едва ли не примитивными долблёнками. Не хватало насосного оборудования для откачки воды, костюмов Л-1, в которых будущие спасатели вместо положенных 40 минут работали в ледяной воде по два и более часов. Испытывали мы огромные трудности и с тыловым обеспечением, включая питание личного состава. Сейчас система ГСЧС (предупреждения и ликвидаций чрезвычайных ситуаций) отлажена до автоматизма и работает как часы. А тогда мы даже не знали, где размещать эвакуированных из подтопленных населённых пунктов людей.

В том же 1999 году произошёл взрыв газа в доме на улице Пролетарской. Обрушились бетонные плиты, которые попали на трубу отопления. Под обрушившимися конструкциями оказались две женщины. Они чудом уцелели. Только благодаря мужеству и отменной физической подготовке пожарных удалось извлечь их из этой западни. Эвакуация проходила в условиях, когда державшая плиты труба в любой момент могла не выдержать нагрузки.

Кстати, после того, как женщин спасли, встал вопрос, что делать с обрушившимися плитами. Для того чтобы разобрать завал, их необходимо было сначала опустить на более твёрдую опору. Но делать это нужно было нежно и аккуратно, чтобы не допустить их неконтролируемого обрушения и связанных с этим дальнейших разрушений. Сегодня в это трудно поверить, но на тот момент даже в областном центре не было оборудования, предназначенного для решения этой не самой сложной по нынешним меркам задачи. Пришлось нашим парням проявить смекалку и обычным топором рубить трубу по частям. Только после этого плиты удалось вывезти.

— Если мне не изменяет память, ситуация кардинально изменилась буквально за считанные годы.

— Огромную помощь в становлении органов и подразделений МЧС на Гомельщине оказали местные органы власти. Мы всегда чувствовали поддержку областного исполнительного комитета в лице Николая Войтенкова и потом Александра Якобсона. За счёт средств областного бюджета в короткие сроки смогли приобрести большую часть необходимого оборудования. Так в гарнизоне появились пневматические подушки для подъёма обрушившихся конструкций, различный газорезательный инструмент. Когда в 2005 году я уходил с должности начальника областного управления, подразделения МЧС области обладали уже всем необходимым для решения практически любых задач по предупреждению и ликвидации различных ЧС.

Единственное, чего ещё не было, это авиационной поддержки, она появилась несколько позже. А вот кинологическую, медицинскую, радиационную службы мы создали практически с нуля и в самые кратчайшие сроки. В нашем управлении, одном из первых в республике, появился новый штабной автомобиль, обладавший поистине уникальными возможностями. Хорошо помню случай, как во время учений в него зашёл тогдашний председатель облисполкома Александр Якобсон и попросил соединить его с Лельчицами. В течение нескольких секунд связь была предоставлена. И это тогда, когда привычные ныне мобильные телефоны были далеко не у всех.

Но техника техникой, а люди для меня всегда были важнее любых спецредств. Люди честные, отважные, преданные своему делу. Настоящее пожарное братство. Не знаю, встречается в какой-либо отрасли что-то подобное. Разве что у «афганцев». Именно этим всегда была сильна пожарная служба СССР. Что бы ни произошло, какие бы границы нас ни разделяли, знаю: окажись я, да и любой из нас, в трудной ситуации в России, Украине, Казахстане или Грузии, стоит набрать «01» и представиться, тебе тут же окажут помощь тамошние коллеги.

А разве можно забыть картину, свидетелем которой я стал на заре своей карьеры? Во время тушения сложного пожара на 28- градусном морозе инспекторы ГПН, которым в то время полагались полушубки, безо всякой команды сняли их и отдали превратившимся в брезентовые сосульки пожарным. Поэтому в канун нашего профессионального праздника желаю всем спасателям как зеницу ока беречь такое отношение к своим соратникам и помнить: пока мы едины, пока мы чувствуем рядом локоть товарища и можем на него положиться, мы, если придётся, справимся с любой бедой. А благодарность спасённых нами людей разделим поровну. Её на всех хватит.