«История одной награды». Глушок

Каждое время рождает своих героев. В период лихолетья, когда над страной нависает смертельная опасность и речь идёт о выживании нации, такие герои появляются сотнями тысяч. Вступая в смертельную схватку с врагом, отлично понимая, что на войне каждый день может стать последним, эти смельчаки меньше всего думают о наградах. Но они их заслуживают! Под рубрикой «История одной награды» «Белка» совместно с Гомельским городским военным комиссариатом публикует цикл материалов о гомельчанах, в годы войны и послевоенное время награждённых редкими, а порой и вовсе малоизвестными наградами. Число кавалеров этих орденов и медалей в многомиллионном Советском Союзе не превышало 150 000 человек.

Зимой 1994 года, следя за телерепортажами о том, как бронетанковые колонны российских вооружённых сил двигались к Грозному, Григорий Владимирович Глушок не мог скрыть возмущения. А слушая бравурные заверения генералов навести за нескольких суток с помощью танков в столице взбунтовавшейся Чечни конституционный порядок, вообще приходил в ярость. Ему, подполковнику в отставке и бывшему начальнику штаба танкового полка, в годы Великой Отечественной войны в качестве командира танка штурмовавшему Варшаву, Познань и Берлин, форсировавшему Западный Буг и Одер, хорошо известно, что значит танковый бой в населённом пункте. Верная гибель, особенно если действовать прямолинейно и необдуманно. В этот раз, как и много лет назад, бывший солдат оказался прав…

Когда началась война, владивостокскому пареньку Григорию Глушку едва исполнилось 16 лет. От тихоокеанского Приморья до западных рубежей СССР больше 10 тысяч вёрст, однако и сюда докатилось эхо всенародного бедствия. Сначала массово ушли на фронт мужчины, которых за станками и рычагами тракторов, в рыболовецких бригадах и охотничьих артелях заменили женщины и вчерашние мальчишки. Затем в регион хлынул поток беженцев. Их дальневосточники приняли с присущим им радушием и гостеприимством. Слушая их рассказы о новых методах войны, применяемых фашистами, основу которых составляли повальный террор и массовое уничтожение мирного населения, жители далёкого от войны Приморья отчётливо осознавали: в этой схватке речь идёт, без преувеличения, о жизни и смерти целого народа. Потому и работали, не ропща, по две смены, без праздников и выходных. «Всё для фронта, всё для Победы!» — это был не просто лозунг, а смысл жизни каждого советского человека в то время.

И Григория Глушка тоже. Успев до войны выучиться на тракториста, в свои 16 лет он самостоятельно пахал, сеял, выполнял другие работы, коих в пригородном совхозе был непочатый край. А зимой 1943 года настал его черёд стать на защиту Родины. Так Григорий Владимирович оказался на Урале, в учебном танковом полку, дислоцированном в Нижнем Тагиле.

К тому времени уже отгремела знаменитая Курская битва. Выяснилось, что наши Т-34, снабжённые 76-мм пушкой и до недавнего времени не имевшие себе равных на полях сражений, совсем не эффективны в единоборстве с новейшими немецкими танками «тигр» и «пантера». На самом высоком уровне было принято решение: в кратчайшие сроки оснастить «тридцатьчетвёрки» более мощным орудием. К осени такой танк был создан — Т-34-85.

Хороший был танк, до сих пор нахваливает свою боевую машину ветеран, мощный, манёвренный, живучий. Правда, тут же делает уточнение: только летом. Зимой в обслуживании он был далёк от совершенства. Само собой, особых удобств для экипажа не предусматривалось. Это немцы о комфорте своих танкистов думали, для нас же главными были боевые характеристики. Командирскую башенку предусмотрели — уже спасибо, лучше стал обзор круговой — появилось больше шансов не оказаться подбитым. Пятого члена экипажа ввели — вообще прекрасно, до этого командир танка обязанности заряжающего выполнял, что не лучшим образом сказывалось на действиях в боевых условиях.

Несколько месяцев изучали будущие танкисты новый танк. Изучали досконально, благо нижнетагильский завод, в январе 1944 года приступивший к серийному производству этих машин, находился рядом. Инженеры, конструкторы, оружейники были частыми гостями в учебном полку, рассказывали танкистам о возможностях и «секретах» своего детища. Частенько заглядывали к молодым воинам и танковые экипажи, прибывавшие в Нижний Тагил для получения новых танков. На всю жизнь запомнил Григорий Глушок их науку побеждать. «Тигр», говорили они, он тигр и есть. Только медлительный очень. Нахрапом, в лоб, его не возьмёшь, тут хитростью действовать надо, максимально используя своё преимущество в манёвренности и скорости.

Весной 1944 года рядовой Григорий Глушок был направлен в 69 армию 1 Украинского фронта. Первое время был механиком-водителем, затем командиром танка в танковом полку 312 Краснознамённой Смоленской мотострелковой дивизии. Укомплектованное в основном сибиряками и казахами, соединение после освобождения Смоленска стяжало себе славу мощного тарана, способного взломать любую долговременную и глубоко эшелонированную оборону врага. Бывалые солдаты так прямо и говорили новичкам: вы, мол, ребята, о спокойной жизни забудьте. Там, где появляемся мы, обязательно будет прорыв или широкомасштабное наступление.

Форсировав южнее Бреста реку Западный Буг, наши части, вырвавшись на оперативный простор, устремились вглубь польской территории. Первый город, который предстояло отбить советским войскам у немцев, был Холм (Хелм). Городишко полностью оправдывал своё название. Расположившись на возвышенности, перед которой расстилалась почти безлесная равнина, он представлял собой самую настоящую крепость. Немцы пристреляли практически каждый метр расположенной перед ними земли, и когда наши солдаты попытались с ходу овладеть населённым пунктом, открыли по ним ураганный огонь из всех видов оружия. Пришлось с большими потерями вернуться на прежние рубежи и окопаться. Что было сделано весьма вовремя — через какое-то время фрицы перешли в контратаку.

Это всё сказки, что немцы в конце войны драпали во все лопатки, развеивает прочно укоренившийся в сознании многих миф ветеран. Дрались они отчаянно, нашим доставалось по первое число.

Григорий Глушок.

В боях за Холм младший сержант Григорий Глушок успешно применил тактику, которую ему преподали в учебном полку ветераны. Во время одной из очередных атак фашисты выдвинули против наших наступавших при поддержке танков пехотинцев несколько «тигров» и самоходок

«фердинанд». Оценив обстановку, командир «тридцатьчетвёрки» с бортовым номером «22» и гордой надписью «Гвардеец» младший сержант Глушок приказал механику-водителю двинуться в сторону небольшого леса, расположенного неподалёку. Подобно дальневосточному охотнику, выслеживающему дикого зверя, наш танк спрятался в густых зарослях и стал ждать. Немецкие «тигры» подползали всё ближе к залёгшим цепям советских пехотинцев, выстрелы наших танков поддержки с дальнего расстояния не причиняли хорошо бронированным махинам особого вреда. Наблюдая сквозь триплексы за происходящим на поле боя, Григорий Глушок как молитву повторял про себя: «тигра» в лоб не возьмёшь…

— Двадцать второй, почему не стреляете?! — раздался в шлемофоне голос командира роты. — Огонь, я приказываю! Иначе — под трибунал!

Затаившийся в засаде танк молчал. И выжидал. Григорий Глушок знал: изрытое воронками поле не автобан, по прямой здесь не покатаешься. Значит, рано или поздно кто-то из немецких танкистов подставит борт. И вот тогда…

— Бронебойным, пли! — сорвавшимся голосом выкрикнул младший сержант, когда один из тигров натужно разворачиваясь, стал объезжать преграду. Снаряд угодил в гусеницу, и фриц, по инерции проехав несколько метров, застыл посреди поля. Его башня стала медленно вращаться в разные стороны, безуспешно пытаясь обнаружить подбивший его советский танк. Не успели немцы: на неподвижную мишень тут же обрушился град снарядов из других наших танков и вскоре «тигр» был уничтожен.

А командир «двадцать второго» уже ориентировал своего наводчика на второй немецкий танк, также неосмотрительно предпринявший опасный манёвр. В этот раз снаряд угодил в «погон» башни, намертво заклинив её. Ещё одно попадание и второй тигр окутался густыми чёрными клубами дыма, сквозь которые пробивалось жаркое пламя.

И вновь в шлемофоне послышался голос ротного, на этот раз довольный и весёлый:

— Ай, молодца, приморец, расколошматил «зверинец»! Готовь дырочку для ордена.

Мужество и находчивость младший сержант Глушок проявлял не раз и впоследствии. При штурме того же Холма, осознав бесперспективность лобовых атак немецких укреплений, он направил свою машину в обход и с тыла ворвался в город. Увидев за своей спиной советский танк, немцы запаниковали, и это во многом предопределило исход сражения.

Ведя тяжёлые бои, наши войска тем не менее стремительно продвигались вперёд. Частями 312 дивизии были освобождены Радом, Познань, с большими потерями взята Варшава. Форсировав Одер, советские войска вступили на территорию Германии. Здесь немцы изменили тактику. Стараясь сохранить свои населённые пункты от разрушений, они предпочитали не вести в городах уличные бои. Оставляли их и уходили на заранее подготовленные рубежи обороны. Преодолевать их приходилось с огромным трудом. А вот во Франкфурте-на- Одере поступили наоборот: окопались у самых цехов промышленных предприятий. Да не лишь бы каких, а занятых химическим производством. Наше командование знало об этом, поэтому строго-настрого запретило открывать артиллерийский огонь по этим объектам. Пришлось штурмовать город, что называется, «на ура». Поддержка танков и самоходных орудий в этой ситуации оказалась поистине бесценной. Прикрываясь бронёй «тридцатьчетвёрок» наши солдаты врывались на вражеские позиции, ожесточённые рукопашные схватки стали обычным явлением. И пока пехота уничтожала живую силу врага, наши танки гусеницами давили противотанковые и зенитные орудия, пулемётные гнёзда и огневые позиции миномётчиков. Григорий Владимирович даже со счёта сбился, считая уничтоженные пушки и миномёты.

Но труднее всего нашим танкистам пришлось при взятии Берлина. 312 стрелковая дивизия наступала на южных окраинах немецкой столицы. Бой в городских условиях — настоящий кошмар для танкистов. Особенно досаждали «фаустники», вооружённые так называемыми фаустпатронами. Это противотанковое оружие обладало огромным поражающим действием: удара кумулятивного заряда, насквозь прожигающего любую броню, не выдерживал ни один советский танк. Экипаж при этом поражался осколками собственной брони, что сводило шансы выжить к нулю.

Григорий Глушок в 1945 году.

Умело использовали фашисты и разветвлённые подземные городские коммуникации. У них ведь канализация кирпичная была, вспоминает Григорий Владимирович, там человек достаточно свободно передвигаться мог. Вот и получалось: вроде квартал наши пехотинцы от немцев очистили, можно передвигаться более-менее безопасно. Едешь, вдруг — бац! — из окна выстрел из фаустпатрона. Пиши пропало. Оказывается, немцы по ночам в уже оставленные и вроде как проверенные дома проникали и вновь бой вести начинали.

И всё же остановить наступательный порыв наших войск не могло уже ничто и никто. С конца апреля 312 стрелковая дивизия наступая в направлении Магдебурга к 5 мая вышла на восточный берег Эльбы, где встретилась с отдельными частями американской армии. Тогдашнего нашего союзника по великой войне. А вскоре в Магдебурге маршал Советского Союза Георгий Жуков награждал отличившихся в боях советских воинов. Из его рук и принял двадцатилетний командир танка сержант Григорий Глушок самые дорогие для себя награды: орден Красного Знамени и орден Богдана Хмельницкого 3 степени. Всего же за неполные полтора года участия в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны Григорий Владимирович Глушок заслужил два ордена Красного Знамени, орден Богдана Хмельницкого, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина».

Орден Богдана Хмельницкого. Учреждён Указом Президиума ВС СССР от 10.10.1943 года. Имеет три степени, высшая — первая. Орденом 3 степени награждался рядовой, сержантский, старшинский и офицерский состав до командира батальона включительно, командиры партизанских отрядов, командиры подразделений партизанских отрядов и партизаны за: смелую инициативу и решительность, проявленные командиром подразделения в боевой операции, обеспечившей нанесение врагу поражения, захват населённого пункта или важного рубежа; за личную инициативу, мужество и упорство, проявленные при выполнении боевого задания.

Орден Богдана Хмельницкого — единственный орден СССР с надписью не на русском языке. Само его название и украинский язык надписи указывали на его преимущественную приуроченность к УССР, хотя официально в статуте этого оговорено не было. За годы войны произведено всего 8541 награждение, из них орденом 3 степени — около пяти тысяч.