Два года минуло с трагического дня, когда на улице Быховской в районе 40-й школы под колёса автомобиля попала школьница Настя Юрченко. Гомельские врачи совершили настоящее чудо, сумев сохранить ей жизнь. Но вернуть утраченное здоровье они оказались не в силах. Всё это время Настя и её мама Оксана Патреева не теряли силы духа, настойчиво продвигаясь к намеченной цели — научить Настю заново ходить, говорить, учиться. В этом им помогали не только врачи, но и сотни незнакомых, но отзывчивых людей, собравших необходимые средства для реабилитации. О том, как это происходило, с чем пришлось столкнуться и как всё преодолеть, Оксана Владимировна рассказала нашим журналистам.
Елена Чернобаева:
Оксана Владимировна, как себя чувствует Настя и где она сейчас?
Оксана Патреева:
Можно сказать, самое страшное уже позади. Но и сейчас Настя нуждается в постоянной реабилитации. У неё очень хорошая динамика, говорят специалисты. И даже несколько недель без постоянных занятий «откатывают» прогресс назад.
Сегодня (2 декабря — прим. ред.) Настя приезжает из Минска после реабилитации в РНПЦ для детей- инвалидов. Будет дома, где за ней будем ухаживать мы. Летом специальная медицинская комиссия выдала заключение, что она может обучаться на дому. К Насте приходят учителя из школы. Теперь стараемся нагнать то, что вынужденно пропустили за эти годы.
Александр Евсеенко:
То есть, можно сказать, Настя уверенно идёт на поправку?
Оксана Патреева:
Исходя из того, что травмы, полученные дочерью во время аварии, были несовместимы с жизнью, мы сделали огромные успехи. Она пусть плохо, но ходит, когда её держат за руки. Не по улице, конечно, а по квартире. Тем более что она у нас небольшая, всего 21 кв. м жилой площади. Другое дело, что этому постоянно надо уделять внимание, работать и тренироваться. Только тогда хоть в какой-то степени восстановятся элементарные навыки.
Моя главная задача — научить её хотя бы в минимальной степени обслуживать себя. У меня скоро заканчивается отпуск по уходу за вторым ребёнком, надо будет выходить на работу. Потому что, увы, у нас те, кто ухаживает за инвалидами, теряют трудовой стаж, так как считаются неработающими.
Елена Чернобаева:
Из чего сегодня состоит ваш доход?
Оксана Патреева:
Настина пенсия по инвалидности в размере 160 рублей плюс пособие по уходу за вторым ребёнком до 3-х лет. Это 380 рублей. В прошлом году получила адресную помощь от государства в размере 15 миллионов неденоминированных рублей.
Фото со страницы Насти в «Одноклассниках». Август 2014 года.
Елена Чернобаева:
Настя проходила в Израиле только реабилитацию или её там оперировали?
Оксана Патреева:
Надо отдать должное врачам нашей областной больницы, куда Настя попала сразу после аварии. Они сделали всё, что от них зависело, чтобы сохранить дочке жизнь. Причём сделали на самом высоком профессиональном уровне, что признали и российские, и турецкие, и израильские врачи. Те две операции, которые она перенесла сразу после аварии, оказались решающими. Благодаря им она пошла на поправку.
Отдаю должное и нашим врачам-реаниматологам, которые наблюдали за Настей после операций на мозге. Это не просто отличные специалисты, это очень чуткие и отзывчивые люди. Но квалификация квалификацией, а условия в наших лечебных заведениях явно оставляют желать лучшего. То, с чем мы столкнулись в отделении нейрохирургии областной больницы, ни в какие рамки не укладывается. Может, сейчас там получше. Слышала, что там прошёл ремонт. Но в целом, повторюсь, наши специалисты ни в чём не уступают своим заграничным коллегам. А кое в чём даже на голову выше их.
Елена Чернобаева:
Тогда зачем понадобилась реабилитация в Израиле? Получается, что сложные операции наши врачи делать в состоянии, а восстановительные процедуры — нет?
Оксана Патреева:
Система реабилитации и у нас в стране хорошо налажена. Когда мы приехали в Израиль, я не увидела ничего такого, чего у нас нет. Но вот в чём проблема: моя Настя, как и остальные дети-инвалиды, имеющие 4-ю степень утраты здоровья, что соответствует 1 группе инвалидности, имеет право проходить реабилитацию в специализированных учреждениях на территории Беларуси только два раза в год по 21 дню. В нашей «Живице» и «Аксаковщине» под Минском. Большего не позволяет законодательство.
Александр Евсеенко:
Даже на платной основе?
Оксана Патреева:
В том и проблема, что даже за деньги я не могу отправить Настю на реабилитацию в наши реабилитационные центры и больницы, пока ей не исполнится 18 лет. А ей реабилитация нужна постоянно, минимум раз в квартал. В противном случае всё, чего удаётся достичь во время реабилитационной программы, через пару месяцев сводится к нулю. В домашних условиях невозможно делать то, что позволяют условия специализированных медцентров. Вот чтобы этого не происходило, я и такие родители, как я, вынуждены тратить собранные народом деньги на реабилитацию за границей.
Буквально несколько месяцев назад мы были в России, в Крыму. За 2,5 месяца заплатили 5 тыс. долларов. Это самое дешёвое лечение, которое нашли на сегодня. Закономерный вопрос: почему у нас в Беларуси этого сделать нельзя? Я обращалась и в «Живицу», и в «Аксаковщину» — везде отказ. До 18 лет даже за деньги они не имеют права нас принять. Максимум, что могут сделать, это продлить реабилитацию на две недели. И то только с разрешения Минздрава.
Александр Евсеенко:
А что включает в себя процесс реабилитации? За такие-то деньги…
Оксана Патреева:
Это целый комплекс мер, включающий в себя работу физиотерапевтов, различные лечебно-восстановительные процедуры и упражнения. Которые необходимо выполнять на специальных тренажёрах. Повторюсь: в домашних условиях это сделать невозможно. Те же тренажёры требуют не только денег, но и места. В тех условиях, в которых сейчас живём мы, их просто негде установить.
Самое обидное, что в ситуации с Настей наблюдается очень хорошая динамика. Пусть простят меня другие родители, но ещё можно понять, когда подобные ограничения действуют в отношении тех детей, у которых отсутствует мало-мальски видимый прогресс. Это страшная беда, но, к сожалению, такое бывает. Но есть же случаи, когда результаты реабилитации, что называется, налицо. А нам отвечают: вы два месяца назад были, поэтому ждите. И пока ждём, достигнутый прогресс стремительно превращается в резкий регресс.
В социальных сетях «Одноклассники» и ВКонтакте есть странички «Помощь Насте Юрченко после ДТП», где регулярно выкладываются фото и видео этапов реабилитации.
Александр Евсеенко:
Скажите, Оксана, а как вы сами переживаете спад внимания к вашей проблеме со стороны общества? Особенно после того ажиотажа (в положительном смысле), который был поднят в первые дни.
Оксана Патреева:
В определённом смысле я к этому была готова. Я прекрасно отдавала себе отчёт, что будет тяжело, порой невыносимо. Что ни Настина, ни моя, ни жизнь всех членов нашей семьи уже никогда не будет такой, какой была до этого. Тем более рисовалась в мечтах. Кстати, об этом мне и врачи говорили. С первых дней, когда Настя в нашей областной больнице находилась. Поэтому я не строила никаких иллюзий. И даже когда люди (низкий им за это поклон!) собирали деньги на лечение, я понимала, что это только для того, чтобы дать ей какой-то толчок. Всё остальное будет зависеть от неё и от меня. От нашего терпения, настойчивости, веры в лучшее.
Тем более что основания для этого есть. В том же Израиле обратила внимание, что там практически нет понятия «инвалид». Во всяком случае, в нашем понимании этого слова. Там для людей с ограниченными возможностями стараются создать максимум условий, чтобы они не чувствовали себя в чём-то обделёнными, одинокими. Увы, действующая у нас система словно заточена на то, чтобы плодить инвалидов. Начиная с мелочей. Вот нам, например, выдали инвалидную коляску. Спасибо, конечно, только она через несколько дней сломалась. От второй я отказалась сама. То же самое со специальной ортопедической обувью, пара которой положена на полгода. А у неё через три месяца подошва отваливается. Но новую не получишь и даже не купишь, пока не истечёт срок носки предыдущей.
Елена Чернобаева:
Вы сказали, что жизнь круто изменилась. Это понятно. А как изменилась жизнь той женщины, которая была виновником ДТП?
Оксана Патреева:
Видимо, никак, потому что нам отказали даже в возбуждении уголовного дела! Меня проинформировали в ГАИ, что у неё просто не было технической возможности для предотвращения наезда на пешехода. Особенно в условиях, когда улица полностью не освещена. Как пояснила мне эта женщина, она просто не заметила мою дочь. Правда, как так могло получиться — не представляю! Ведь фары-то у автомобиля были в исправности. Разве что на дорогу не смотрела… Вот Настя, переходившая дорогу в наброшенном капюшоне, действительно не чувствовала опасности. Потому что шла по пешеходному переходу напротив школы, где и лежачие полицейские есть, и скорость ограничена до 40 км/ч. Девочка даже предположить не могла, что на практически пустой дороге её не заметят. Даже не затормозят…
Вот и выходит, что ребёнок едва не погиб под колёсами, инвалидом остался, а виновных в этом нет. И водитель, и те, кто допустил, что близ школы несколько дней уличное освещение не работало, — все остались в стороне. Состав преступления, гласят официальные документы, в их действиях отсутствует.
Поймите правильно, я не жажду крови, не стремлюсь кого-то упрятать за решётку. Но объясните мне, почему я с тех пор должна ходить с шапкой по кругу, изыскивать средства на лечение и реабилитацию дочери, во всём ограничивать не только себя, но и подрастающего малыша? А тот, по чьей вине так случилось, вроде как и ни при чём?
Елена Чернобаева:
Скажите, а общественные фонды вам помогали?
Оксана Патреева:
Я обращалась в один такой фонд, а также писала на сайт, где вроде как оказывают помощь в подобных ситуациях. Рассказала свою историю, предоставила банковские реквизиты и получила ответ, что мою информацию сайт обнародовать не станет. По той, объяснили, причине, что собираюсь эти деньги тратить за границей, а не в родном государстве. После такого ответа я прекратила с ними всякую переписку.
Что касается фондов, то они специализируются на помощи детям, которым уже мало что может помочь. Закупают необходимые препараты или приборы для поддержания жизнедеятельности. К счастью, Настя к таким не относится.
В той же России всё обстоит иначе. Там много общественных фондов, куда можно обратиться за помощью. Я общалась с теми россиянами, кто попал в похожую беду. И ни один из них не сказал, что лечится исключительно за свои деньги. Всем помогают фонды Константина Хабенского, Чулпан Хаматовой, братьев Запашных, «Подари шанс на жизнь». Они не закрывают полностью счета, но всем обратившимся частично их погашают. И часть эта довольно существенна.
Так Настя выглядит сейчас. Фото с сайта kp.by.
Александр Евсеенко:
Вы полтора месяца провели в израильской клинике. Скажите, не сложилось у вас впечатления, что тамошние врачи, берясь за самые безнадёжные случаи, этим только деньги зарабатывают? Потому что о каких-то прорывных результатах мне лично слышать не приходилось.
Оксана Патреева:
Не берусь делать выводы и что-то утверждать, но вот как было с нами. Как только мы приехали, я сразу сказала врачам, что деньги, которые у нас есть, благотворительные, их народ собирал. И попросила мне ежедневно представлять подробные счета. Не маленькие, замечу, из расчёта 1300 долларов в сутки. Огромные по нашим меркам деньги. Ладно, в рабочие дни, когда и врачи на месте, и процедуры делаются. А за что я плачу с пятницы по субботу включительно, когда шабат наступает и в Израиле практически никто не работает? За таблетки, которые выдают? На это мне ответили, что мы занимаем койко-место. Но мы ведь не в реанимации находились, где места строго ограничены, а в обыкновенной палате, пусть и достаточно комфортной.
Хорошо, что в приватной беседе одна врач посоветовала мне переехать в Турцию. Где, пояснила, и условия не хуже, и у врачей квалификация не ниже, а цены гораздо более приемлемые. Вот и делайте вывод, что это — лечение или бизнес? Или всё вместе взятое.
В этом отношении наши врачи куда порядочнее. Поэтому если они говорят, что дела обстоят так и так, надежды практически нет и надо смириться, им стоит верить. Ни в Израиле, ни в Германии вам правду не скажут. Наоборот, будут утверждать, что надежда на благополучный исход есть. Только вот надежда эта очень часто исчезает вместе с деньгами на счету. Как только их перестаёт хватать на оплату лечения, вам заявляют: дела плохи. Или ищите деньги, или выпутывайтесь из ситуации своими силами.
Александр Евсеенко:
Но из Турции вы вернулись с хорошими результатами?
Оксана Патреева:
Слава Богу и спасибо врачам! Между прочим, в подобных ситуациях и лечение, и реабилитация ведутся в строгом соответствии с международными медицинскими протоколами. Они одинаковы и в Беларуси, и в США, и в Турции. И лекарства везде одинаковы, если только они не экспериментальные. А вот цены разные. В той же Турции месяц реабилитации нам обходился в 7 тысяч долларов. Именно благодаря этому оставшихся после Израиля денег нам хватило ещё на 9 месяцев интенсивного восстановления. Как говорится, почувствуйте разницу. Другое дело, что к каждому там индивидуальный подход. Даже дозировку хорошо знакомых нам лекарств врачи тщательно выверяют для каждого пациента.
Елена Чернобаева:
Скажите, а с фактами мошенничества при сборе денег вам приходилось сталкиваться?
Оксана Патреева:
К сожалению, да. И не так редко, как кажется. Только мошенничеством я бы это не назвала, а скорее… Даже слова подобрать не могу. Некоторые семьи, с которыми мне приходилось общаться, до того привыкали к людскому милосердию и состраданию, что начинали жить за собранные деньги, увольняясь с работы. Я считаю, это неправильно. И так не могу. Поэтому сейчас, когда счёт ещё открыт, я не беру с него ни копейки. Зачем? Чтобы люди говорили, что я на детском горе наживаюсь?
Александр Евсеенко:
Оксана, а до случая с Настей вы сами сдавали деньги на помощь кому-нибудь?
Оксана Патреева:
Никогда. Я просто не представляла, насколько в таких ситуациях мы слабо защищены и практически не информированы. В прямом смысле слова не знаешь, куда бежать и к кому обратиться. Особенно поначалу, когда мысли путаются и эмоции берут верх над здравым смыслом.
И в то же время изумляешься, сколько среди нас живёт добрых, сострадательных, милосердных людей, готовых взять на себя часть твоей боли и проблем. Низкий поклон всем, кто не оставил нас в трудные минуты, всем, кто помогал и помогает по мере сил.
На странице ВКонтакте Настю поздравляют с днём рождения одноклассники.
Автор: Александр Евсеенко, Елена Чернобаева. Фото:
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.ДзенБольше интересных новостей - в нашем Telegram
