Сегодня в рубрике «Двое на одного» учитель французского языка гимназии №46 имени Блеза Паскаля Виктор Смольский. Виктор Константинович тренирует городскую и областную команды гимназистов и школьников к республиканской олимпиаде по французскому языку, и они каждый год привозят дипломы. В этом году Смольский стал победителем областного этапа конкурса «Учитель года». Вместе с опытным педагогом мы попытались разобраться, почему белорусские школьники слабо владеют иностранными языками, несмотря на многочисленные реформы образования. И можно ли вообще эту проблему эффективно решить.
Виктор Смольский.
Елена Чернобаева:
— Понятно, что в 46-й гимназии иностранные языки дети знают на уровне. Но она специализированная, французская. Сильно ли отстают от вас обычные средние школы?
Виктор Смольский:
— В рамках конкурса «Учитель года» мне пришлось давать уроки как раз в обычных школах, в шестом и десятом классах. Это катастрофа. Условия, к которым я готовился, оказались ещё хуже ожидаемых. Планку нужно было опускать ещё ниже. Дети не справлялись с простыми коммуникативными заданиями. Их разговорный уровень нулевой. Общие учебные навыки — внимательность, умение воспринимать материал, в целом учиться — слабо развиты.
Предполагаю, что коллеги в обычных школах снижают уровень требований, видя, что ученики слабые. Оправдание здесь можно найти в том, что дети на французский, например, язык набираются по остаточному принципу.
В одной из школ, где я вёл конкурсные уроки у детей, в журнале стояли семёрки-девятки, а реально я бы оценил их на два-три балла. И как сдать ЦТ этому ребёнку, если вдруг он решит сдавать его по иностранному языку? Ведь он и сам от себя будет ждать большего.
Но заинтересовать и научить минимальному владению языком можно и таких ребят.
Александр Евсеенко:
— Получается, любого, даже самого слабого ученика можно обучить хотя бы минимуму. На ваш взгляд, что включает в себя понятие «минимум», когда мы говорим о владении иностранным языком? Что должен обычный средний школьник получить на выходе?
Виктор Смольский:
— Он должен уметь пользоваться своими знаниями на базовом уровне. Встретившись с иностранцем, изъясниться так, чтобы они поняли друг друга. Узнать, как найти дорогу до вокзала, гостиницу или кафе, в конце концов, туалет. Поприветствовать, конечно, и чтобы это было уважительно, потому что каждая страна имеет здесь свои традиции. Страноведческий, культурологический аспект тоже очень важен. И я сейчас говорю не о языковых клише, которые можно заучить наизусть, и иностранец поймёт, что ты хочешь от него. А об умении формулировать предложения самостоятельно. Сами по себе заученные слова ещё не свидетельствуют об умении изъясняться.
Гимназия №46 имени Блеза паскаля с французским уклоном. Была основана в 1977 году как французская спецшкола при заключении договора о побратимских связях между городами Гомель и Клермон-Ферран.
Александр Евсеенко:
— Если взять выпускников вашей гимназии, можете сказать, сколько процентов владеют такими базовыми навыками?
Виктор Смольский:
— Все. Даже самый слабый наш ученик, оказавшись в стране, где говорят на французском языке, сможет решить бытовые ситуации. Кстати, не только во Франции.
Елена Чернобаева:
— Может, дело в учителях, которые и сами часто вообще ни разу не выезжали за пределы страны. Окончив филфак со специализацией, приходят преподавать в школы. Интересно, как они себя чувствуют на фоне тех детей, что выезжают за границу оздоравливаться и слышат современный разговорный иностранный язык?
Александр Евсеенко:
— В моём понимании человек, который преподаёт иностранный язык, это, по сути, переводчик. А у нас действительно далеко не каждый учитель сам обладает таким уровнем знаний.
Виктор Смольский:
— Да, наши ребята, особенно олимпиадники, порой показывают уровень знаний даже более высокий, чем некоторые педагоги. Но в плане владения языком они не могут поделиться, передать эти знания, то есть преподавать.
Когда я работаю в составе жюри на олимпиадах, по речи некоторых детей из школ районных центров понятно, что они бывали за границей, и не один раз. Потом выясняется, что девочка с восьми лет ездит в Бельгию. Говорит натурально как бельгийка. Но она естественно не побеждает в олимпиадах, потому что не справляется с письменными заданиями. Знания однобокие, а письменная грамотность низкая. Так что грамматика тоже очень важна, особенно если иностранный понадобится в будущей профессиональной деятельности. Здесь без педагога не обойдёшься никак.
Александр Евсеенко:
— А сами педагоги, вот, например, те, что из сельских школ, они ездят на какую- нибудь практику за границу?
Виктор Смольский:
— Нет.
Александр Евсеенко:
— И как они могут преподавать, не зная живого языка?
Виктор Смольский:
— Вывозя группы детей на оздоровление, многие мои коллеги могли бы использовать ситуацию, чтобы совершенствовать владение языком. Я последний раз был четыре года назад в Безансоне. И стремился использовать это время для общения с носителями языка, намеренно шёл на контакт, не отказывался от разных встреч.
Нынешний общий контекст социальной среды такой, что ориентирует на комфорт, безусильность, потребительский подход к жизни. Это проявляется и в области языка. С одной стороны есть возможность учиться, использовать те же интернет-ресурсы. С другой, современные подростки хотят получать знания быстро, не прилагая усилий. Мы достигали качества за счёт труда, усилия, усидчивости.
Елена Чернобаева:
— А для учителей обычных классов и школ есть какая-нибудь госпрограмма, по которой они могут хоть иногда посещать заграницу?
Виктор Смольский:
— Насколько я знаю, никаких бесплатных программ нет. Белорусская ассоциация учителей французского языка каждый год организуются специальные платные экскурсионные туры.
Александр Евсеенко:
— Ваша гимназия специфическая. В том плане, что изучается углублённо французский язык, который имеет далеко не такое же распространение, как английский. Мы уже пришли к выводу, что не хватает языковой среды — и детям, и педагогам. Я считаю, если это французская гимназия, там должна быть французская речь. Везде. Ладно физика, математика. Но историю, литературу, другие гуманитарные науки можно же преподавать на французском. Чтобы ученик приходил в гимназию и везде, даже на переменах, целый день слышал только французскую речь.
Елена Чернобаева:
— Это слишком экзотичный вариант. Будут ли тогда желающие обучаться в такой гимназии? Родителям многим точно не понравится.
Виктор Смольский:
— У нас есть билингвистические, так называемые франкофонные классы. Их суть как раз в том и есть, что, кроме самого языка, на французском преподаётся факультативный курс «Экономика, социология Франции».
В коридорах, к сожалению, не звучит французская речь. Хотя об этом я мечтал, когда пришёл в гимназию работать. В 90-х годах у нас даже планёрки среди учителей французского языка проходили на французском. Сейчас мы стремимся хотя бы минимально поддерживать языковую среду на уроках и мероприятиях.
Елена Чернобаева:
— На уроках вы только на французском разговариваете?
Виктор Смольский:
— В основном да. Разрешается объяснять по-русски грамматические явления. Некоторые из них характерны только для французского языка, например, артикли или многообразие временных форм глагола.
Александр Евсеенко:
— В большинстве стран каждый человек знает несколько языков. Родной и чаще всего английский как язык международного общения. И там тоже его учат в школах. Так почему у них получается выучить, а у нас нет?
Елена Чернобаева:
— Возможно, дело в том, что в страны Европы едут толпы туристов, с которыми хочешь не хочешь, а надо общаться. Тем же представителям сферы обслуживания. К нам такого туристического потока нет, на улице редко услышишь иностранную речь, особенно на периферии.
Виктор Смольский:
— Действительно, большинство детей, да и родителей, не проецируют на себя встречу с иностранцами когда-нибудь в будущем. Хоть в профессиональной деятельности, хоть в быту.
Елена Чернобаева:
— А для чего же тогда в школе учителя иностранного языка? Мне казалось, как раз для того, чтобы такие возможности перед школьниками обрисовать…
Виктор Смольский:
— Мотивация педагогов не всегда на высоте. Получается, все мы должны быть увлечёнными людьми, гореть своим делом, любить его, стремиться к идеалу. Другими словами, сегодня хороший учитель — это такой романтик, который видит в своём труде не только прагматический аспект. Тогда он может закрыть глаза и на завал бумажной работы, и на низкую зарплату, ещё какие-то трудности, связанные с работой в школе. Не отчаяться, не запаниковать. Очевидно, что все учителя такими быть не могут. А в наше время их ещё меньше, чем раньше. И это не только иностранного языка касается.
Александр Евсеенко:
— Недавно я брал интервью у дочери Константина Симонова, которая приезжала в Гомель и читала лекцию в университете. Она известный в России японовед, но когда поступала на отделение японского языка, не знала его совершенно. Так вот она сказала, что до определённого момента просто не верила, что кто-то не может выучить другой язык. Ей это давалось очень легко. Но когда познакомилась с будущим мужем, а он у неё доктор технических наук, мнение своё поменяла. Говорит, что мы с ним не делали, даже репетитора нанимали. Без толку. И когда он защищал докторскую на английском языке, то просто наизусть выучил те фразы, которые должен был говорить. Я это к чему, вам не кажется, что к языкам нужно иметь способность? А если её нет, то и гениальный учитель не поможет?
Виктор Смольский:
— Согласен, что у всех разные способности. У кого-то — математические, у кого-то — гуманитарные. Но я точно уверен, что не существует абсолютно не способных в какой-то сфере людей. Базовый уровень преодолеть может каждый, повторюсь. Другое дело, психологический аспект. Ведь многие из нас, попадая в чуждую языковую среду, просто-напросто боятся или стесняются говорить. Впадают в своеобразный ступор. Тогда нужно сначала преодолеть этот момент, и язык поддастся.
Александр Евсеенко:
— Сегодня время такое: всё направлено на практическое применение, в том числе и знания. А половина того, чему учат в школах, вообще никогда детям не пригодится. С другой стороны, без иностранного языка вообще никуда не ткнёшься. А с ним проблемы, и большие.
Виктор Смольский:
— К сожалению, программа не адаптируется под современные реалии. Новые учебники издаются, но в основном это переписанные и несколько изменённые старые учебники. Из года в год в школах на иностранных языках учат те же темы, тем же способом (чаще — простым заучиванием). А нужно менять саму концепцию преподавания.
Александр Евсеенко:
— Хотя сейчас, казалось бы, куда уже проще учить и учиться. Учитывая, что в Интернете полно источников. Не только образовательных, но и развлекательных.
Елена Чернобаева:
— Вот вы, например, показываете на занятиях своим ученикам фильмы на французском языке?
Виктор Смольский:
— Использую на уроках аудио- и видео- материалы. Чуть ли не на каждом уроке учитель обязан давать детям прослушивать отрывки текстов на французском и проверять, как они их понимают. Но в обычной практике, ох, велика инертность. На каждом уроке это не практикуется. Трудность ещё и в том, что готовых материалов, по сути, нету. Нужно самому создавать себе базу.
Даже если взять ролики в Интернете, к ним нужно придумать задания, виды работ. Это требует усилия и времени, которого порой не хватает. Не каждый педагог это будет делать. А простой перевод текста на уроке — уже прошлый век. Уроки вообще нужно вести по-другому. Важна организация детей в группы, их взаимодействие, чтобы они сами были инициативными, генерировали мысли.
Во время поездок за границу Виктор Константинович всегда находит время пофотографировать.
Елена Чернобаева:
— Ну а сами вы смотрите фильмы на французском, для себя?
Виктор Смольский:
— Дома у меня весь день звучит французское радио. Но, опять же, я не просто слушаю. Я объясняю и показываю ученикам, что такое селективное прослушивание, которое позволяет тренировать разные языковые аспекты: учиться пересказывать, резюмировать, тренировать память, изучать грамматические структуры и так далее.
Александр Евсеенко:
— Я тоже в молодости многое почерпнул из музыки. Слушал пластинки и английские слова запоминал на слух. Что ни скажи, а слышать язык надо. Чем чаще, тем лучше. В советское время и белорусского, к слову, было больше. Он звучал на телевидении, по радио, вывески на улице были на белорусском. Поэтому его и больше знали.
Елена Чернобаева:
— Понимаю так, что язык надо учить не отвлечённо, а обязательно включённым в социальный, культурный контекст.
Александр Евсеенко:
— Мне кажется, сейчас возвращается мода на разные иностранные языки, даже экзотические. Например, японский. А ещё недавно все поголовно хотели учить английский.
Елена Чернобаева:
— Люди наконец поняли, что чем менее распространён язык, тем более востребованным специалистом ты впоследствии станешь, выучив его?
Виктор Смольский:
— Недавно, когда я сопровождал участников заключительного этапа республиканской олимпиады в Могилёв, там выступал представитель китайского посольства и назвал конкретную цифру, сколько и к какому году потребуется в китайско-белорусский индустриальный парк «Великий камень» специалистов, знающих китайский язык. И эти будущие специалисты на сто процентов будут обеспечены работой.
Елена Чернобаева:
— Кажется, все это понимают, а воз и ныне там.
Виктор Смольский:
— Белорусские дети испытывают трудности с изучением иностранного языка именно из-за психологического, ментального, социального контекста. Получается, мы в массе своей необщительны, не умеем коммуницировать, и объём общения мизерный. Здесь влияет и воспитание, и сама среда. Те же французы абсолютно другие, очень открытые.
А мы больше любим размышлять, замыкаться в себе. Даже с выражением мысли на родном языке возникают трудности. Мы по-русски красиво говорить разучились.
Родители должны напитывать ребёнка речью. А как часто мамы читают своим детям? Как часто говорят с ними, что-то обсуждают? Дети, с которыми родители занимаются, приходят готовые к активному общению. Но большинство не умеет отвечать на вопросы учителя развёрнутыми предложениями.
Елена Чернобаева:
— Но и в школе, скажем честно, исчезают виды работ, направленные на самостоятельное мышление и умение свои мысли высказывать. Я о сочинениях, которые мы когда-то чуть ли не каждую неделю писали. И по языкам, и по литературе.
Виктор Смольский:
— Я наблюдал за французскими детьми, когда ездил во Францию. На перемене лицеисты общаются, обмениваются мнениями. Это то, чего не хватает нашим подросткам, которые предпочитают «общаться» со смартфонами.
Автор: Елена Чернобаева, Александр Евсеенко. Фото: Мария Амелина
Читайте также:
«Мама, возьми меня на ручки». Приёмные родители о трудностях воспитания чужих детей
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.ДзенБольше интересных новостей - в нашем Telegram
