Истории гомельчанок, которым борьба с COVID-19 далась нелегко

Нашим героиням за сорок, обе работают в здравоохране­нии, попали в реанимацию и нахо­дились, что называется, на воло­сок от смерти. Возможно, кого-то их рассказ заставит пересмотреть свои взгляды на опасную болезнь.

«Не поддавайтесь панике и мыслите позитивно»

Ирина, врач городской поликли­ники:

— Я заболела в апреле прошлого года, в первую волну эпидемии. Заразилась на работе после кон­такта с пациентом, это доказанный факт. Первые симптомы стала ощу­щать спустя несколько дней. Сна­чала появилась одышка, затем под­нялась температура. Не скрою, это меня не очень обеспокоило, ведь симптомы были такие же, как при обычной вирусной инфекции. И хотя о коронавирусе уже говорили из каж­дого утюга, верить в худшее не хоте­лось. Поэтому несколько дней лечи­лась самостоятельно, главным обра­зом стараясь сбить температуру. Это удавалось, но лишь на некото­рое время. Потом она вновь подни­малась до 38. Обратилась в поли­клинику, там провели необходимую диагностику и выставили диагноз — пневмония. После этого мысли потекли в другом направлении, поэтому для подстраховки обра­тилась в областную больницу. Там сделали компьютерную томогра­фию и тут же направили в реанима­цию — лёгкие оказались поражены почти на 70%.

«Красная» зона: как работает гомельская поликлиника в условиях СOVID-19

В палате в нос сразу же вставили канюли. Это такие трубки из ПВХ для проведения кислородной тера­пии. Удобнее, конечно, чем маска, но ощущение тоже не из прият­ных. Но что делать, коль самостоя­тельно дышать уже практически не можешь. Любой вдох вызывал дли­тельный и изматывающий приступ сухого кашля.

Лежать в реанимации при­ходилось всё время на живо­те. Это сложно, но возможно. Главное, выбрать правильную позу и грамотно распорядить­ся валиками. Обычно их кла­дут под грудь или живот и под ноги.

Не знаю, как сейчас, но год назад меня лечили симптоматично. Оно и понятно, ведь специфического лече­ния ещё не было, протоколы только разрабатывались. Попеременно через капельницу мне вводили гормональ­ные препараты, жаропонижающее, антибиотики, средства от кашля. В общем, какие симптомы были, те и старались устранить.

Самое сложное в ситуации, в кото­рой я оказалась, остаться наедине со своими мыслями и не скатиться в депрессию. Я ведь в сознании всё время была, отчётливо понимала, где я, почему и чем это чревато. Переду­мала о многом, в основном о семье. О муже, который тоже ковид подце­пил, о сыне-подростке. Каково им будет, если меня вдруг не станет? Да и самой ещё пожить хочется. И хотя я человек по жизни позитивный, всё же усилия не впасть в депрессию, приложить пришлось. Тем более что как медик я понимала: дашь слабину, упадёшь духом — считай, половина стараний, которые врачи предприни­мают для твоего спасения, насмарку.

«Иногда просят сделать селфи, но чаще смотрят с опаской»: как работает контактная группа гомельской поликлиники

Где-то на десятый день пребыва­ния в больнице ощутила, что пере­стала воспринимать запахи. До этого с обонянием всё было нормально. Поначалу испугалась, но, поразмыс­лив, пришла к выводу: возможно, это реакция на иссушение кислоро­дом носоглотки. В это же время у меня перестала подниматься темпе­ратура, кашель стал меньше. Вскоре я почувствовала, что могу дышать самостоятельно. Это такая радость! Так и хотелось вдохнуть полной гру­дью, но сдерживала себя. Может, боя­лась сглазить. И всё же у меня в пря­мом смысле слова второе дыхание открылось — выкарабкалась! Уве­ренность в счастливом исходе прида­вала силы, и с этого момента я уве­ренно пошла на поправку. Спустя почти три недели пребывания в боль­нице меня из реанимации перевели, а если точнее, перевезли в обычную кислородную палату.

В отделении тоже много времени пришлось провести лёжа, с кисло­родной маской на лице. Но вставать и ходить уже разрешали. Только не просто это оказалось. Буквально заново пришлось учиться. Сдела­ешь пару шагов и задыхаешься. Ноги, как ватные, сердце, кажется, вот-вот из груди выскочит. Вот так, посте­пенно увеличивая нагрузки, и учи­лась ходить. По коридору в основ­ном, благо пациентов на тот момент в отделении было немного. Ведь уже май на дворе был, первая волна пандемии на спад пошла. Через пол­торы недели и меня домой выпи­сали. Правда, восстанавливаться ещё несколько месяцев пришлось. Но сейчас уже всё в норме, каких-то особых последствий болезни не ощущаю.

Разумеется, в больнице я наблюдала за работой сво­их коллег, порой невольно её анализировала. И могу ска­зать одно: молодцы! Я была просто в восторге от того, как все, от врачей до санитарок, безо всякой раскачки, расте­рянности и страха включи­лись в борьбу с плохо изучен­ной болезнью. Пусть иногда их действия выглядели спонтан­ными, даже противоречащими канонам, но они давали поло­жительный результат. И это главное.

Я даже такой интересный момент для себя отметила. Не все, но многие из тех, кто лежал со мной в одной палате, то и дело высказывали в раз­говорах претензии к отечественной медицине. И то, дескать, не так, и это неправильно. Но в адрес лечив­ших их медиков никто из них ни разу не сказал ни слова упрёка. Наобо­рот, благодарили за работу и вос­хищались их самоотверженностью.

Словом, всё хорошо, что хорошо кончается. Вот только кончилось ли? Судя по ситуации вокруг, нет. И если врачи сегодня делают всё, что от них зависит, то, к сожале­нию, многие граждане даже профи­лактические меры, не говоря уже о вакцинации, сознательно игнори­руют. А вот я готовлюсь к повтор­ной вакцинации. Потому что не хочу ещё раз пережить то, что пережила полтора года назад.

«Хотите выжить — доверьтесь врачам»

Наталья, медицинская сестра:

— В марте этого года сын заразился «короной» у себя на работе. Болезнь перенёс легко, на третий день все симптомы в виде темпера­туры и кашля прошли. Это при том, что человек, от которого он зараз­ился, еле-еле выкарабкался. Но мы об этом позже узнали… Так вот, сын на поправку пошёл, а у меня тем­пература до 39,5 подскочила. И не сбивалась никакими лекарствами. Других симптомов, кроме общего недомогания, не наблюдалось. Даже кашля как такового не было. Так, лёгкое и нечастое покашливание. Правда, сухое. Но обоняние не про­пало, разве что чуток снизилось. На насморк это списала. Потому особо не беспокоилась, считала, что про­стыла.

«Тест не делали, но это точно был коронавирус». Есть ли среди ваших знакомых переболевшие COVID-19?

Температура не падала, и я обра­тилась к врачу. Мне прописали анти­биотики и гормональные препараты. Это как раз перед 8 марта было, три выходных впереди. Думала, отле­жусь. Но день ото дня становилось только хуже. Температура продолжала держаться, аппетит пропал, голова раскалывалась от боли, общая сла­бость не проходила. После праздника пришла в поликлинику, сдала ана­лизы, сделала флюорографию. Она ничего тревожного не показала, лёг­кие в норме. Разве что рисунок был усиленный, как при обычном брон­хите. Да и сатурация некритичная, что-то около 96-97. И всё же решила сдать ПЦР-тест. Он оказался поло­жительным. Лечиться решила дома. До последнего гнала от себя мысль, что может быть что-то серьёзное. Тем более сын выздоровел за несколько дней, думала, и у меня будет такая же лёгкая форма.

Прошло три дня, но никаких намё­ков на улучшение не наблюдалось. Хотя по ощущениям проблем с лёг­кими не было. Даже одышка отсут­ствовала, дышала, как говорится, полной грудью. И вдруг однажды потеряла сознание. Такого со мной никогда не было. Пришла в себя и поняла, что дело далеко зашло, попросила детей вызвать скорую. Она и отвезла меня в 3-ю горболь­ницу.

Пока ехали, в машине прове­рили сатурацию — 93. Дышу нормально, самостоятельно. Даже подумалось: может, кра­ски сгущаю, всё не так пло­хо? В больнице сразу сделали КТ — 85% поражения лёгких. Как, неужели за три дня вирус лёгкие «сожрал»? Но от прав­ды не убежишь.

К тому же в больнице хуже стано­вилось с каждым часом. В отделение привезли на каталке, потому что ещё в приёмном покое я стала периоди­чески отключаться. Мысли в голове путались, невозможно было на чём-то сосредоточиться. Но одно я понимала отчётливо: коль так дело обернулось, всецело отдаю себя в руки специали­стов. Пусть делают со мной всё, что посчитают нужным.

В отделении поставили капельницу. Помогло это мало, только темпера­туру удалось сбить. Последний раз она поднялась до 38 с субботы на вос­кресенье. Но дышать самостоятельно я уже не могла, постоянно на кисло­роде. Лежать в маске на животе очень неудобно. А снимать нельзя, лишь во время приёма пищи. Только какой приём, когда аппетита не было абсо­лютно! Буквально заставляла себя пару ложек супа или каши проглотить.

Главврач гомельской горбольницы: «Ситуация с коронавирусом показала, как много вокруг хороших людей»

С воскресенья на понедельник стало хуже. Чувствовала, что пре­вращаюсь в тряпочку, которой уже ничего не хочется. В понедельник после обхода направили в реани­мацию. Там опять капали, кололи, постоянно брали анализы. Но уже ни сидеть, ни ходить было нельзя. Поста­вили катетер, потому что постоянно под капельницей находилась, только растворы меняли.

В палате на пять человек все места постоянно были заняты. Даже очередь образовалась, хотя двигалась она, к сожалению, достаточно быстро.

За те одиннадцать дней, что я провела в реанимации, восемь человек из неё вывезли в пла­стиковых мешках. В основном тех, кому уже под 70 и старше.

Правда, первые четыре дня я в полусознательном состоянии нахо­дилась, окружающую действитель­ность практически не восприни­мала. А вот когда в себя приходить стала, соображать, что к чему, при­шлось на помощь весь свой про­фессиональный опыт мобилизовать. Потому что если от такой действи­тельности не абстрагироваться — с ума можно сойти. Особенно людям эмоционально неустойчивым и впе­чатлительным.

Зато уход за каждым больным был выше всяких похвал. Постоян­ное наблюдение врачей и медсестёр, санитарки выполняют любой твой каприз. Что ни попросишь — бегут к тебе по первому требованию. И оде­яло поправят, накроют-раскроют, и воды подадут, и «утку» принесут. Даже гордость за своих коллег взяла, честное слово!

Только на пятый день в реани­мации я смогла поднять голову и оглядеться. Обрадовалась, конечно. И осознала: уже не умру.

Автор: Александр Евсеенко. Фото: из открытых источников

Читайте также:

Изменилось ли за год отношение гомельчан к коронавирусу?

Интервью с гомельским рентгенологом: пневмония при COVID-19 похожа на пневмонию при свином гриппе

В Гомеле на базе вуза проводят обследования постковидного поражения легких

Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен
Больше интересных новостей - в нашем Telegram

В тему...

На платформе MonsterInsights