Считается, что воспитание детей – дело сугубо семейное, ведь по закону ответственность за ребёнка лежит на родителях. Но бывают ситуации, когда без вмешательства государства в эту сложную сферу человеческих взаимоотношений обойтись невозможно. С так называемыми неблагополучными семьями работают комиссии по делам несовершеннолетних. Как эта работа организована в Советском районе Гомеля, часто ли трудные подростки совершают правонарушения и преступления, каким образом их удаётся отвести от последней черты, нашему еженедельнику рассказала заместитель председателя районной КДН Дина Павлюченкова.
– Какова ситуация с подростковой преступностью в Советском районе?
– Начиная с 2016 года, нам удалось в четыре раза сократить количество таких преступлений. За первое полугодие этого года отмечено только пять подобных случаев.
– Может, просто повезло?
– Свои результаты даёт система работы с семьями на этапе, когда проживающие в них дети признаются находящимися в социально опасном положении. Дети, попадающие под особый контроль, реже преступают закон. Часто в таких случаях заметно повышается и родительская ответственность.
Но есть категория подростков, которые в поле зрения нашей комиссии и инспекции по делам несовершеннолетних не попадают. В школе они числятся на неплохом счету, однако имеют низкую мотивацию к учёбе, не занимаются в учреждениях дополнительного образования, прогуливают уроки, вызывающе ведут себя в общественных местах. Именно такие ребята в последнее время стали чаще фигурировать в сводках как правонарушители.
– Какие правонарушения они чаще всего совершают?
– Преобладают в основном кражи, их почти 80% от общего количества правонарушений. Воруют чаще всего велосипеды и мобильные телефоны, оставленные владельцами без присмотра. Не гнушаются и мелкими хищениями товаров из гипермаркетов. Совместно с милицией и учреждениями образования планируем работать в этом направлении с родителями таких подростков.
– Сомневаюсь, что все родители адекватно воспримут ваши предупреждения. У каждого ведь его ребёнок самый лучший, и если серьёзных претензий к нему нет, то и нечего беспокоить по «пустякам».
– Это действительно проблема. Часто родители воспринимают представителей государственных органов, как врагов. Самое грустное, такое отношение к милиционерам, работникам комиссии по делам несовершеннолетних, педагогам и даже врачам перенимают дети. А нас должны воспринимать, как союзников.
Понятно, любому нормальному родителю жалко своего ребёнка, он боится обидеть его недоверием, пытается всячески оправдать самые неблаговидные поступки. Вы правильно заметили, многие предпочитают видеть в своём ребёнке невинное создание, на которого если что и влияет негативно, то только компания сверстников. А понимание всей сложности ситуации приходит, когда родители становятся перед фактом – их ребёнок взят под стражу и ему грозит реальное направление в специальное исправительное учреждение.
– И часто приходится прибегать к такой суровой мере наказания?
– Число подростков, направленных в специальные учебные заведения закрытого типа, год от года растёт. Основанием для этого могут послужить четыре совершённых правонарушения в течение года либо отказ в возбуждении уголовного дела правоохранительными органами в связи с недостижением определённого возраста.
Но направление в спецучреждения для нас не самоцель. Наоборот, стараемся как можно реже прибегать к этой крайней мере. Наблюдаем, как подросток ведёт себя дома, по месту учёбы, в свободное время и даже на заседании комиссии. Но, честное слово, порой создаётся впечатление, что некоторые наши подопечные твёрдо решают пройти все круги ада и буквально напролом идут к намеченной цели – оказаться в закрытом учреждении. Из личных бесед знаю, многими руководит стремление таким образом приобрести особый авторитет среди сверстников. Они не понимают ещё, что авторитета им такое злоключение не добавит, а вот оставшуюся жизнь исковеркать может вполне. Хотя такая неприятная мера может повлиять на сознание несовершеннолетнего, своевременно отвратить его от совершения более серьёзных проступков.
– Есть примеры?
– Иначе бы не говорила. Был у нас мальчик Коля. Рос в обычной семье, где родители не пили, но, как мы говорим, с низким воспитательным потенциалом. Не до ребёнка им было, более серьёзные, на их взгляд, проблемы решали. А Николай был полностью предоставлен сам себе. С 14-летнего возраста стал подворовывать, постоянно участвовал в драках. Причём воровал по-крупному: аккумуляторы с автомобилей снимал, а то и сами машины угонял. Иногда по пять машин за ночь «покататься» брали.
Когда попадался, каждый раз клялся, что подобного больше не повторится. Но в 16 лет оказался на скамье подсудимых, был направлен в Могилёвское спецучилище закрытого типа. Через год вернулся оттуда абсолютно другим человеком. Поступил в один из городских профессиональных лицеев, дополнительно записался на курсы сварщиков. Однажды мы пригласили его на встречу с несовершеннолетними, которые состоят на учёте в ИДН. Долго отказывался, но потом согласился поговорить с ними на равных. До сих пор помню его слова: «Вы даже не представляете, что это такое жить в дали от дома без родителей и свободы, что такое побывать в приёмнике-распределителе. Можете улыбаться, но поверьте: это путь в никуда. Трясина, выбраться из которой можно только с огромным трудом…».
– Прямо сцена из «Республики ШКИД».
– Из жизни. Где встречаются примеры и другого рода. Есть у нас Артём из неблагополучной семьи. В 12 лет связался с дурной компанией, за четыре месяца совершил две кражи. Однажды даже подобрали ключи и ограбили квартиру. Мобильник у коллеги по занятиям спортом украл. Мы с ним и беседовали, и родителей призывали больше внимания сыну уделять, и карами всякими грозили. Всё без толку. Учитывая его поведение и стойкое нежелание встать на путь исправления, подготовили документы на отправку в спецучреждение. Суд такое решение принял, но мама Артёма подала кассационную жалобу, и исполнение приговора было отсрочено. Не прошло двух недель, как Артём в очередной раз попался на краже. Вот уже год он находится в стенах могилёвского спецучилища. И за всё это время никто из родителей ни разу не поинтересовался судьбой сына, которая и там складывается не лучшим образом. Впечатление, что папа с мамой вздохнули с облегчением, избавившись от непосильной ноши.
– Сейчас ожесточённой критике со стороны определённых структур подвергается знаменитый Декрет №18. Что вы как человек, непосредственно причастный к его практическому воплощению, можете сказать по этому поводу?
– До принятия декрета в нашем районе ежегодно десятки детей становились так называемыми социальными сиротами. По стране таких насчитывались тысячи. Ведь то, что происходило за стенами квартиры или дома несовершеннолетнего, мало кого волновало. И лишь когда ситуация в семье становилась критической, вмешивались соответствующие органы. Готовилось дело о лишении родительских прав, которое сразу же передавалось в суд.
За 11 лет действия декрета каждого второго отобранного в неблагополучной семье ребёнка мы смогли вернуть отцу и матери, тем самым сохранив полноценную семью. Ведь для большинства родителей эмоциональная встряска в виде постановки их детей в СОП или, что ещё хуже, изъятия их на определённое время, не проходит бесследно. Они перестают злоупотреблять спиртными напитками, находят постоянную работу. Именно благодаря раннему вмешательству, когда ситуация в семье ещё далека от трудноразрешимой, в Советском районе число детей-сирот и тех, кто остался без попечения родителей, снизилось в полтора раза. Вот и решайте, для кого этот документ по-настоящему хорош, а для кого лишь средство достижения дешёвой популярности.
– В обществе твёрдо укоренилось мнение, что неблагополучная семья исключительно та, где родители пьют и нигде не работают. Все остальные очень даже благополучны.
– Реалии, с которыми мне по долгу службы приходится сталкиваться практически ежедневно, заставляют говорить о так называемом внешнем семейном благополучии. Это когда оба родителя работают, имеют определённый достаток, даже не пьют. Со стороны такая семья выглядит вполне респектабельно. Но если копнуть глубже, выясняется, что во взаимоотношениях ребёнка и взрослых всё давно уже не столь радужно. Побеседуешь иногда с родителями и диву даёшься: ребёнку скоро 16 лет, а они понятия не имеют, с кем тот дружит, где и как проводит свободное время, чем интересуется, в каких социальных сетях зарегистрирован.
Между тем свято место пусто не бывает. Пустоту в отношениях, которую добровольно создали родители, немедленно кто-то или что-то заполнит. И далеко не всегда это «что-то» полезно и безопасно.
В последние годы детские наркологи всё чаще сталкиваются со случаями, когда спиртные напитки употребляют девочки 14-15 лет. Причём пьют не пиво, даже не вино – водку. В молодёжной среде сейчас это считается «круто». Когда такие случаи становятся нам известны, выясняется, что большинство девочек из вполне благополучных семей, ни в чём не нуждаются, неплохо учатся и даже активно участвуют в общественной жизни. Но при определённых условиях могут, оказывается, сорваться. Чаще всего из ложного чувства товарищества, дабы не отрываться от коллектива. В меру своих сил мы пытаемся бороться с этим явлением, но без помощи родителей не обойтись. Именно они должны контролировать, в каком виде явился домой ребёнок. И при малейшем подозрении бить тревогу. Не придадут значения, спустят на тормозах, побоятся огласки – жди беды в будущем.
Автор: Александр Евсеенко. Фото: glavny.tv
Читайте также:
Больше интересных новостей - в нашем Telegram
